Примечание: по просьбе трудящихся (а точнее, чтобы не быть убитой Анетой да и в принципе не портить никому удовольствие от просмотра), я не буду вдаваться в подробности относительно событийного ряда фильма. Так что, если кто не разберется, о какой именно сцене где идет речь, объяснять буду в индивидуальном порядке . И простите за длинный эпиграф, но я не знаю, что можно выкинуть .

Все мы, святые и воры,
Из алтаря и острога,
Все мы - смешные актеры
В театре господа бога.

Бог восседает на троне,
Смотрит смеясь на подмостки,
Звезды на пышном хитоне –
Позолоченные блестки.

Так хорошо и привольно
В ложе предвечного света.
Дева Мария довольна,
Смотрит, склоняясь, с либретто:

«Гамлет? Он должен быть бледным.
Каин? Тот должен быть грубым…»
Зрители внемлют победным
Солнечным ангельским трубам.

Бог, наклонясь, наблюдает,
К пьесе он полон участья.
Жаль, если Каин рыдает,
Гамлет изведает счастье!

Так не должно быть по плану!
Чтобы блюсти упущенья,
Боли, глухому титану,
Вверил он ход представленья.

Боль вознеслася горою,
Хитрой раскинулась сетью,
Всех, утомленных игрою,
Хлещет кровавою плетью.

Множатся пытки и казни…
И возрастает тревога:
Что, коль не кончится праздник
В театре господа бога?!



Не люблю Такеши Китано. Хотя подобное заявление с моей стороны как минимум непрофессионально. Собственного говоря, ни одного его фильма до недавнего времени полностью я не видела. Всегда хотела посмотреть «Кикуджиро», но 3 часа по «Культуре» без рекламы меня пугают. Вообще, как бы там ни было, надо диск купить и не выдрачиваться.
В целом же мое представление о творчестве Китано исчерпывалось парой-тройкой фильмов, до конца не досмотренных по причине острого неприятия авторской позиции. А теперь вот понравилось.
В принципе, если вы любите Тарантино, Китано вам тоже должен приглянуться. Я-то Тарантино как раз тоже не люблю, и как раз за то же самое. По-моему, должна быть некоторая граница между цинизмом и садизмом.
Иначе говоря, мир, конечно, жесток и абсурден, но одно дело, когда я убью всех своих героев, потому что все они подонки и заслужили смерти; когда я убью всех своих героев, потому что я подонок и желаю им смерти - это другое; а когда я убью всех своих героев, просто потому что я могу - это уже ни в какие ворота не лезет. А Китано именно так и делает, причем с завидной регулярностью.
Если бы у него и впрямь был бы кукольный театр, по ночам, в пыльной каморке над сценой, он втихаря отрывал бы куклам головы. Только у него, в отличие от Гумилевского бога-режиссера, своего театра нет. Но ему точно также хочется поиграть. В «Куклы».
Его герои - куклы, но не просто куклы в руках неумолимого рока или злобных богов, играющих в жестокие игры с доверчивым миром, наивно принимающим их безжалостные шутки за мимолетное счастье. Их вселенная - переносной балаган, в котором невидимый безжалостный кукловод Китано ежедневно ломает игрушки на потеху кровожадной толпе: нам с вами.
Их судьба не жестока, их жизнь не разбита. У них просто не было и не могло быть другой судьбы и другой жизни. Они не выбирают свой путь и не раскаиваются в выборе. У них и нет другого выбора, у них вообще нет выбора - они не умеют выбрать, им незачем выбирать. Они не страдают - они не знают, что значит страдать. Они куклы - маска страдания навеки запечатлена на их лицах. Их мир - это пьеса. И пьеса эта - о вечном страдании.
Эта пьеса о несправедливости и жестокости, роковых ошибках и нелепых случайностях, безысходности и одиночестве...
Ее герой может быть счастлив, только начав сначала. И только если тот, кто может подарить ему счастье, тоже начнет с чистого листа. Тогда это будет уже другая пьеса.
Но, пытаясь жить прекрасными иллюзиями, ты ничего не изменишь. И даже в твоем привычном жестоком мире тебе больше не будет места. Тебе останется только уйти со сцены. И память о тебе смоет вода или поглотит пропасть людского безразличия.
Поэтому Она, прождав Его 50 лет, не узнает Его, и будет готова любить в нем другого человека. Но Он пришел к Ней, к ней прежней. Это тупик. И Он умрет.
Поэтому Она, вдохновленная Его любовью, готова начать новую жизнь, в новом мире и с новым лицом. Но в Его слепых глазах мир навеки останется таким, каким Он его запомнил. Это замкнутый круг. И Он умрет.
И их смерть не отнимет у их возлюбленных право на счастье. Она лишь возвратит им мир, полный страданий - их мир.
И только тому, кто готов прожить одну жизнь на двоих - пусть Она уже готова пойти по велению режиссера навстречу смерти, - даровано право пройти этот путь до конца и уйти со сцены вместе с Ней - быть может, в небытие. Дано право оставить след - быть может, его занесет снег. Быть может, - это не наше дело. Во всяком случае, балагану они больше не принадлежат. Для кровавой потехи они умерли.
Кукол больше нет. Они научились улыбаться.

По уверениям Китаны-сана, купив билет, вы покупаете право на собственную интерпретацию. Только теперь я в полной мере понимаю, что он имел ввиду. Пока я не начала писать, мне казалось, что все и так понятно, а начав разбираться, остановилась с трудом.
Но это все – «только мое мнение». Да и то не полностью. N*****, благодарю. Без тебя дальше «театра господа-бога» я бы не пошла. И вы решайте сами...