Наш пострел везде поспел. Несмотря на то, что проспал так, как ни один нормальный человек не способен проспать в принципе, и застрял: но застрял не потому, что проспал, а потому, что позже пришел товарищ, на встречу с которым «пострел» прилетел, сломя башку, через всю Москву за час вместо часа пятнадцати. Но, как бы там ни было, я – под аккомпанемент «прозвучал третий звонок, начинаем спектакль» – все же добежала до «Пиковой дамы», пока они все в очередной раз не расслабились в преддверии летних каникул (и пока ее вообще, как говорят, не сняли с репертуара).
Ну и вот, гнусный игрецкий квартет Балашов – Макаров – Микицкий – Улыбин – это очень хорошо (Даааже ооочень хааарошооо).
Лиза из Ващенко (при всем моем к ней уважении) местами вышла несколько затраханная, но зато Лиза-блондинка – это тоже неожиданно хорошо.
Елецкий – это, сами понимаете, завсегда хорошо, особенно когда Онегина по-прежнему не светит.
И Герман – это… Мама говорила мне, а я не верила, но после первой картины готова была признать, что Большой театр таки испортил Муравицкого. Однако к «сцене на балконе» ему, на удивление, снова удалось обрести сначала нижний регистр, а потом и верхний, «жесткость» звука, резонатор, дикцию и объект внимания (а под конец даже дойти до нужного накала страстей; из чего, вероятно, следует, что – в который раз – распеваться все-таки надо). К тому же, без треуголки он не похож на злобного гоблина. В результате, я им так довольна, как будто мне снова четырнадцать и я не знаю много всего лишнего.
Ну а традиционный особый дифирамб достается новому Томскому Антону Зараеву. Тот еще «новый», конечно, - просто мне надо чаще бывать в «родных пенатах», ну да не суть. Во-первых, пел товарищ отменно: из чего, даже если предположить, что сегодня он был особенно в ударе, следует, что голоса у него вполне хватит, чтобы потягаться, скажем, с Шишляевым. И при этом буратин у него в роду не было: в смысле, он весьма органично существовал на сцене, и с трогательной добросовестностью подходил к своей роли всеобщей жилетки (даже когда носиться приходилось вокруг попавшего под гипноз дирижерской палочки Муравицкого). А уж в «Трех картах», когда он каааааак запел (а Улыбин и Балашов ему радостно подыгрывали) – это был настоящий восторг: рекомендую.
В общем, как вы уже поняли, я несказанно счастлива в кои-то веки приложиться к «настоящей» культуре.
Единственное, больше я не буду пытаться покупать билеты в антракте. Потому как я (удивительно, как сильно может хотеться черт знает чего, когда не получается), признаться, подозревала, что «Тангейзера» в январе мне не светит (но все равно обидно), а вот Глюк кому сдался на два месяца вперед?
В общем, придется, кажется, снова привыкать просматривать афишу в начале месяца и не забывать, что билетный киоск рядом с метро поставлен не просто так.
Ибо в апреле, говорят, грядет «Аида»: не «Бал-маскарад», конечно, но все Верди