Новый Год, однако

[wr]

Тех, кого это интересует, поздравляю!

А тех, кого интересует, какого хрена я тут делаю в новогоднюю ночь, и кто при этом не боится испортить себе новогоднее настроение, отсылаю к дальнейшему:

Одна, но глобальная причина моей ненависти. К Новому Году.

Знаете ли вы, что такое Новый Год? Новый Год – это елка, подарки, шампанское и салат «оливье». Вот именно.
Новый год – это та самая зеленая вонючая и колючая тварь, которую надо переть на пятый этаж пешком, потому что у нас высокие потолки, и елка, которая влезает в лифт, смотреться на будет.
Это подарки, закупаемые в обстановке тотальной нехватки времени, денег и идей, ибо не знаю, как вам, а мне сделать стоящие подарки таком количеству людей не по карману.
Это город, чуть не с ноября увешанный омерзительными красно-зелеными венками.
Это, наконец, заповедное тридцать первое декабря. День, когда надо непременно подскочить ни свет ни заря, отдраить квартиру, в который никто уже год как следует не убирался, и потом еще год не будет, с нервами, истериками и ором в адрес забытых продуктов, разбитой посуды и пробравшейся в кухню собаки нарубить салатики, от которых никто в принципе не приходит в восторг, плюхнуться за стол без пятнадцати двенадцать, набить в рот все эти салатики сразу (Надо проводить старый год!), еще одна порция ругани по поводу того, стоит ли в очередной раз слушать речь президента, бой курантов, фальшиво спетый гимн, бутылка шампанского, которая не открывается, выливается на пол, или которую вообще забыли охладить, идиотские пожелания под торопливый звон бокалов и разворачивание подарков, в которых всегда оказывается именно то, что ты заказывал – как назло, когда тебя в лоб спрашивают, что тебе подарить, ничего путного в голову никогда не приходит. На часах десять минут первого. С экрана все те же безголосые звезды, надрываясь, распевают те же самые песни, которые они уже пели на день милиции, Восьмое марта, Двадцать третье февраля и предыдущий Новый год.
Обязательная программа исчерпана. Невозможно хочется спать. Но праздник, черт побери, надо веселиться, и, по очереди вытаскивая из тарелок с означенным салатом заспанные рожи, более или менее многочисленные родственники, удостоившиеся сомнительной чести быть приглашенными на этот праздник жизни, принимаются изрекать шаблонные тосты и однообразно поносить современную эстраду. К половине кто-то наконец решается высказаться в том смысле, что не пора ли в койку. Предложение встречает горячую поддержку.
Ранним утром не выспавшиеся на недостаточном количестве кроватей родственники стягиваются к так и не убранному со вчерашнего дня столу, уничтожают заветрившиеся остатки пиршества и разъезжаются по домам.
На загаженную скатерть уже начинает осыпаться елка, которую потом надо будет выметать из всех углов.
Родители увлеченно принимаются за какой-нибудь несколько месяцев откладываемый до каникул грандиозный проект, чтобы через десять минут снова отложить его на неопределенный срок, и, бросив мне через плечо «приберись немножко, ладно», отправляются досыпать.
Я, перемывая на кухне груды стаканов, которые нельзя класть в посудомойку, мрачно размышляю о так и не закончившейся сессии и библиотеках, закрытых в ближайшие 10 дней.
Возможно, кому-то есть, что мне возразить, но в моем доме Новый Год обычно проходит именно так.
Однажды, когда мы с сестрой еще до праздника уговорили все конфеты, нас в наказание отправили спать. Я была на седьмом небе от счастья. Но потом бабушка заступилась за нас и все испортила.
Сбылась мечта идиота. В этом году у меня нет елки, салатов, речи президента и родственников. Вот только спать по-прежнему хочется в усмерть. И по прежнему не покидает горькое разочарование в жизни, в который раз не пожелавшей круто измениться с двенадцатым ударом...
...Таковы лишь некоторые из моих эмоций в адрес этого замечательного праздника, о котором я могу рассказывать бесконечно. На ваше счастье, мои родители, упоровшие на дачу еще в пятницу, не нашли ничего умнее, чем наведаться-таки сегодня в Москву и почтить меня своим присутствием. В результате чего на полноценное злорадствование времени не хватило. "Gaudeamus igitur"!