«История развивается по спирали
и повторяется дважды:
один раз как трагедия,
другой – как фарс»
и повторяется дважды:
один раз как трагедия,
другой – как фарс»
"Фиалка Монмартра"В оперетте была два раза: включая сегодняшний. Ибо в первый раз, по молодости и неопытности, заперлась на первый в сезоне спектакль «Принцессы цирка», нарвалась там на Герарда Васильева и… в общем, в итоге «ложки нашлись, а осадок остался».
От осадка избавил финал конкурса имени все того же себя-любимого Герарда Васильева, убедивший меня, что наша страна таки по-прежнему изобилует сильными артистами синтетического жанра.
Как выяснилось, в данном случае правильным было первое впечатление: блеск на синтетический театр наводят отдельные личности. В сегодняшнем спектакле личность, которая с васильевского конкурса заманила-таки меня в оперетту уверенным вокалом на фоне грамотных фуэте, шпагатов и прочих закладываний ног за уши, - в сегодняшнем спектакле эта личность исполняла вставную пародийную роль композитора, сочиняющего бесконечные опусы про то, на что похожа оперетта – всегда бессмысленные и потому гарантированно смешные. В остальном…
Что ж, по крайней мере, теперь я знаю, что было бы дальше в опере «Богема»… Это и впрямь легко себе представить: Рудольф, вдруг полюбивший и быстро забывший умершую Мими, Марсель, не смогший удержать Мюзету, которую не мог содержать… И Шонар, у которого, похоже, и впрямь у единственного соображалка работает… Несовпадение имен не убедит в обратном: ибо поэт не Рудольф - но Анри Мюрже (роман которого как раз и лег в основу…). Художник Делакруа, правда, почему-то Рауль… так что, возможно, это позднейшие шуточки театра, но, с другой стороны, кто сейчас вспомнит фамилию автора «Сцен из жизни богемы»?
Впрочем, как сиквел или пародия на «Богему» сюжет бы как раз отыграл. И внешне постановка (добротная, как по учебнику: помпезные костюмы и декорации, эффектные вставные номера, честно не "открыточный" Монмартр…), как раз упирает на эту двойную и тройную театральность: только театр может объединить музыканта, поэта и художника, и только в театре они могут существовать – только театру они и нужны, и только театр мог их создать. Но, парадокс, при очевидных парафразах сюжета, при настойчивом употреблении «богемы» в качестве главного ругательного слова, при своего рода провозглашении отдельного параллельного мира оперетты – где не мог не всплыть Оффенбах и не появиться мистер Икс – при всем при этом спектакль играется так, будто не было никакой «Богемы», а в тридцать третий раз повторенная сентиментальная история героев возвышенна и серьезна…
Настолько серьезно, что к середине второго акта я даже начала проникаться: но тут они начали выпрашивать аплодисменты: а еще академический театр!
И вообще, запомни простое правило: не умеешь танцевать – не ходи работать в театр Оперетты…