"Я быть всегда самим собой старался, каков я есть: а впрочем, вот мой паспорт!"
Ну вот и все. Их ждет солнечная Италия, читать дальшеменя – экзамен по солнечному Возрождению.
Не люблю долгие прощания. И не люблю, когда люди уходят раз и навсегда.
Нет, такие случайные встречи – всегда заканчиваются раз и навсегда. Но обычно они заканчиваются круговым обменом адресами и телефонами и бурными выражениями надежды на новые встречи. А в следующие 2 месяца уже медленно и логично вливается осознание, что никто и никогда тебе не напишет – и сам ты никому писать не собираешься.
Люди, объездившие пол мира, знают это слишком хорошо. Они не разбрасываются адресами – если будет действительно надо, напишете в компанию.
И вот так уходит в прошлое с одной стороны, казалось бы, только вчера начавшаяся, а с другой – целая эпоха моей жизни, которой вряд ли суждено повториться. И на память мне остается фирменная футболка с, как опять же выражаются наши осветители, «нумерацией позвонков на спине» (на самом деле, там просто через всю спину написано сверху вниз «Companie Marie Chouinard») и светофильтр (канадцы обзывают его желатином
) – моего любимого цвета, но по чистой случайности.
Напоследок успела попереводить справки от остеопата, в которых я даже по-русски не понимаю ничего, начиная с того, кто такой остеопат: лишний раз порадовалась, что, по крайней мере, к самому врачу их водила не я.
Спектакль в 3 раз смотрела (если так можно назвать подглядывание частично в кулису, частично в монитор) с искренним удовольствием: Шопен – это вообще потрясающе, «Хорал» - потрясающе забавно.
Но даже если это не принимать, нельзя отрицать, что специалисты они все первоклассные. Я не могу представить, какое должно быть чувство ансамбля, чтобы творить все то, что они творят, без музыки.
После спектакля приходила администраторша Жанти, которая прониклась «нашим» Джеймсом, называла его вторым Нижинским и была искренне удивлена узнать, что, по официальной версии, солист у них Марк. И, по размышленье зрелом, мне Марк тоже нравится больше.
Слабо представляю себе Нижинского на сцене, но судя по тому, что знаю о нем в теории, Джеймс – не тот случай.
Джеймс (при том что в жизни он очень милый человек) в работе – идеально отлаженный механизм. Он безупречно управляется со своим телом – но так же и с собственными эмоциями. Марк, при всех своих, быть может, недостатках, хотя, на мой взгляд, не таких уж и очевидных, улыбается на сцене, потому что получает удовольствие от того, что делает; Джеймс улыбается, потому что такова режиссерская задумка (это, конечно, не более чем мое личное впечатление).
Что касается вышеуказанного админа – она искренне удивилась, что я не всех танцоров помню по именам. И еще больше удивилась, когда я сказала, что переводчик по преимуществу требуется техническому персоналу – актеры же варятся в собственном соку. Говорят, некоторые жить не могут без того, чтобы пообщаться со знаменитостями. Я наоборот, как-то слишком хорошо понимаю, что я и люди искусства принадлежим к абсолютно разным мирам: так что мы можем друг другу сказать?
Декорации разобрали за 40 минут вместо 2 часов. Машину загрузили за 15 вместо 40. Но закончили все равно за полночь, потому что в промежутках между этим какой-то урод поставил свою машину у ворот, и Майкл не мог въехать в театр. И потом я еще пол часа выясняла отношения между Майклом и его сопровождающим – потому как в службе, в обязанности которой входит решать проблемы с таможней, нет ни одного человека, нормально говорящего хотя бы по-английски. Кстати, возвращаясь к канадцам, мне вообще безумно интересно, почему с их стороны проблемы с таможней решал технический директор, а не руководитель гастролей и не завтруппой? А мне в рамках этого общения пришлось переводить телефонный разговор.
Ну вот, собственно, и все: мне бы надо к экзамену готовиться, но что-то я совсем на другой волне.
Не люблю долгие прощания. И не люблю, когда люди уходят раз и навсегда.
Нет, такие случайные встречи – всегда заканчиваются раз и навсегда. Но обычно они заканчиваются круговым обменом адресами и телефонами и бурными выражениями надежды на новые встречи. А в следующие 2 месяца уже медленно и логично вливается осознание, что никто и никогда тебе не напишет – и сам ты никому писать не собираешься.
Люди, объездившие пол мира, знают это слишком хорошо. Они не разбрасываются адресами – если будет действительно надо, напишете в компанию.
И вот так уходит в прошлое с одной стороны, казалось бы, только вчера начавшаяся, а с другой – целая эпоха моей жизни, которой вряд ли суждено повториться. И на память мне остается фирменная футболка с, как опять же выражаются наши осветители, «нумерацией позвонков на спине» (на самом деле, там просто через всю спину написано сверху вниз «Companie Marie Chouinard») и светофильтр (канадцы обзывают его желатином
) – моего любимого цвета, но по чистой случайности. Напоследок успела попереводить справки от остеопата, в которых я даже по-русски не понимаю ничего, начиная с того, кто такой остеопат: лишний раз порадовалась, что, по крайней мере, к самому врачу их водила не я.
Спектакль в 3 раз смотрела (если так можно назвать подглядывание частично в кулису, частично в монитор) с искренним удовольствием: Шопен – это вообще потрясающе, «Хорал» - потрясающе забавно.
Но даже если это не принимать, нельзя отрицать, что специалисты они все первоклассные. Я не могу представить, какое должно быть чувство ансамбля, чтобы творить все то, что они творят, без музыки.
После спектакля приходила администраторша Жанти, которая прониклась «нашим» Джеймсом, называла его вторым Нижинским и была искренне удивлена узнать, что, по официальной версии, солист у них Марк. И, по размышленье зрелом, мне Марк тоже нравится больше.
Слабо представляю себе Нижинского на сцене, но судя по тому, что знаю о нем в теории, Джеймс – не тот случай.
Джеймс (при том что в жизни он очень милый человек) в работе – идеально отлаженный механизм. Он безупречно управляется со своим телом – но так же и с собственными эмоциями. Марк, при всех своих, быть может, недостатках, хотя, на мой взгляд, не таких уж и очевидных, улыбается на сцене, потому что получает удовольствие от того, что делает; Джеймс улыбается, потому что такова режиссерская задумка (это, конечно, не более чем мое личное впечатление).
Что касается вышеуказанного админа – она искренне удивилась, что я не всех танцоров помню по именам. И еще больше удивилась, когда я сказала, что переводчик по преимуществу требуется техническому персоналу – актеры же варятся в собственном соку. Говорят, некоторые жить не могут без того, чтобы пообщаться со знаменитостями. Я наоборот, как-то слишком хорошо понимаю, что я и люди искусства принадлежим к абсолютно разным мирам: так что мы можем друг другу сказать?
***
Декорации разобрали за 40 минут вместо 2 часов. Машину загрузили за 15 вместо 40. Но закончили все равно за полночь, потому что в промежутках между этим какой-то урод поставил свою машину у ворот, и Майкл не мог въехать в театр. И потом я еще пол часа выясняла отношения между Майклом и его сопровождающим – потому как в службе, в обязанности которой входит решать проблемы с таможней, нет ни одного человека, нормально говорящего хотя бы по-английски. Кстати, возвращаясь к канадцам, мне вообще безумно интересно, почему с их стороны проблемы с таможней решал технический директор, а не руководитель гастролей и не завтруппой? А мне в рамках этого общения пришлось переводить телефонный разговор.
Ну вот, собственно, и все: мне бы надо к экзамену готовиться, но что-то я совсем на другой волне.
@музыка: Vendeurs d'enclumes (все-таки их солист здорово похож на Франсуа)