"Я быть всегда самим собой старался, каков я есть: а впрочем, вот мой паспорт!"
На фиг: ничего больше не буду сегодня делать: буду потом совершенствовать свои навыки в хитром искусстве «итоговая работа за 1 вечер». Даже тест на словообразование сочинять не буду: накрайняк Конан Дойл всегда под рукой. Буду досматривать новоприобретенный диск и надоедать вам своими впечатлениями на навязшую у всех моих знакомых в зубах тему.
НабоковКак мало человеку надо для счастья: всего лишь «Евгений Онегин» с Лейферкусом в главной роли…
Кажется, «Онегин» снова уверенно завоевывает мою жизнь.
В рамках «феномена двуязычия в творчестве писателей русского зарубежья» (кажется так) перечитала комментарии Набокова к «Евгению Онегину». Не без некоторого удовольствия: впрочем, порожденного скорее редкой возможностью посмотреть на роман сквозь другую призму.
В общем, очень правильная постановка проблемы: филологам пора обращать больше внимания на текст, а не на те теоретические выкладки, которые они раз и навсегда заучили еще в студенческие годы – нашим так точно: у них на лицах прямо-таки комический ужас, когда они слышат от студента нечто, что не написано… ладно бы нигде, а то только в самой авторитетной книжке…
Если бы Набоков, так хорошо все понимая про сложившиеся стереотипы, еще сам отказался от авторитаризма в суждениях…
Нет, для эмигрантов это объяснимо, но это ведь не только у эмигрантов: я категорически не понимаю стремления русских людей «ругать ругательски родину мать нашу». По Набокову судя, кроме Пушкина, других великих людей в России и не было. Пушкин, впрочем, тоже списывал направо и налево у Томпсона и Байрона (которого, по выкладкам Набокова же, не читал). Не понимаю я этой одержимости интертекстуальностью: когда человек варится в определенном культурном пространстве, естественно, он воспринимает его язык. Ведь мы, говоря «Счастливые часов не наблюдают», уже давно не цитируем Грибоедова; или, еще проще, говоря «Ну, ты попал» - «Фабрику звезд»))).
Но Пушкин хоть удостоился чести быть переведенным профессором Набоковым. А, что касается остальных, то Карамзин бездарен, Баратынский поверхностен, Жуковский - посредственность, Батюшков и Языков - вообще убожество; Достоевский – пошляк (sic!!!), Репин – неуч, а Чайковский, что называется «и не говорите мне об этом… эгм… человеке!».
ЧайковскийНе представляю, как можно не любить Чайковского: он так восхитительно понятен!
На самом деле, вообще не представляю, как можно активно не любить академическую музыку: гармония алгеброй проверяется… Но если людей, которые не любят Вагнера, я еще встречала, то не любящих Чайковского представить сложно.
Впрочем, в данном контексте Набокова я отчасти как раз понимаю. При всей моей страстной к нему любви, не могу отрицать, что Чайковский и впрямь подосрал восприятию «Евгения Онегина» сильнее, чем все полтора века предвзятой критики вместе взятые.
Ведь, если посмотреть трезвым взглядом на то, что он делает с «Пиковой Дамой» - это за голову впору хвататься. Но про «Пиковую Даму» все хотя бы понимают, что она «не про то». А «Онегин», на первый взгляд, фабульно выдержан идеально. Чуть-чуть тут, чуть-чуть там – просто ради сценичности… и в итоге мы имеем безобразную сцену на именинах вместо благопристойного «картеля», и дуэт в 7 картине – вместо монологического ответа на письмо. Казалось бы, а что делать: письма в спектакле не прокатят.
Но на практике, одно дело - сорвавшееся на автомате «Всегда готов», которое вылетело – не поймаешь, ведь «дико светская вражда боится ложного стыда»; а «к услугам вашим я» уже ПОСЛЕ исполненного горького разочарования в самом дорогом монолога Ленского («В вашем доме…») и ПОСЛЕ «Я слишком пошутил небрежно» - это совсем другое.
И отповедь Онегина, из которой вырезан именно тот фрагмент, в котором присутствует попытка оценить ситуацию относительно Татьяны («Что может быть на свете хуже/ семьи, где бедная жена…»), оставляя лишь эгоистическую рисовку недоделанного Чайльд-Гарольда, увенчанную в высшей степени двусмысленным «Я Вас люблю - любовью брата, и может быть… может быть… еще, еще нежней!..» - это тоже совсем другое.
А «Ты для меня должна покинуть постылый дом и шумный свет» - это совсем, совсем другое! «Должна»!!!
Так и быть, я воздержусь от сравнительного анализа текстов. Кому интересно – попробуйте послушать последнюю картину; а потом – перечитать письмо Онегина: думаю, впечатлитесь… Он же от нее ничего не хочет: ни-че-го!
С Татьяной, впрочем, тоже ситуация забавная. Во-первых, в опере я никогда не могу отделаться от ощущения, что она пишет Онегину в ту же ночь (впрочем, в опере они хотя бы поговорили перед этим; да и проблема с романным идеалом не то чтобы снимается, но несколько стирается, что ли). А во-вторых, в опере реплика «Я другому отдана и буду век ему верна», плавно переезжает в середину разговора, уступая, правда, место финальной точки еще более патетическому «Навек прощай!»; но все же как-то это подспудно работает на (в т.ч. набоковскую, кстати) идею, что Онегину не помешало бы зайти еще раз, ведь не так уж окончателен ее отказ.
Впрочем, это Чайковский как раз вряд ли имел ввиду…
О, как раз диск закончился: придется вам еще и про это почитать)))).
Академический... имени КироваВокал – великолепен (хотя и, как раз у Лейферкуса, с оттенком «Ух как я пою, аж сам себе нравлюсь!»)! Но, мать моя женщина, я и забыла, что советская оперная режиссура – это НАСТОЛЬКО плохо…
Постановка явно делала ставку на шикарные декорации, но, во-первых, у художника гипертрофированная идея 4-ой стены: растительный орнамент на первой падуге – даже когда дело происходит в помещении - создает ощущение, что ты подглядываешь за происходящим в окно. А во-вторых, без надлежащей режиссуры тела актеров – ровно по Таирову – пришли в противоречие с плоскостным изображением на заднике.
Парадокс: не то, чтобы режиссуры там вовсе не было: даже напротив, хрестоматийный фильм, как мне кажется, сделан во многом на базе этой постановки. Мизансценически спектакль выстроен, имеет место быть даже весьма остроумная параллель в решении двух сцен объяснения…
Но такое впечатление, что единственное, что позволили сделать режиссеру актеры – живописно разогнать их по сцене. После чего велели уйти и не мешать работать. А потом сообразили, что так они стоять не могут, потом что дирижера не видно.
Играть умеет только Татьяна. Ленский НЕ умеет настолько, что его хочется попросить просто стоять и петь: потому как в его исполнении даже самое минимальное движение выглядит вычурно и фальшиво. Единственное, сама дуэль у него неплохо получилась: видимо, объяснили все-таки, куда идти и в каком порядке))). Кстати, еще одна удачная находка: Онегин стреляет не только почти не целясь, но и вообще не глядя на Ленского: убедительная попытка как-то сгладить вдруг возникшую в поведении Онегина вопиющую нелогичность (вот Набоков тоже об этом пишет, а когда я в школе это сказала, на меня странно посмотрели и сделали вид, что не слышали)
От Онегина впечатление двойственное. Если верить «Историям в деталях», у режиссеров Ковент-гардена с ним проблем не возникает. Но здесь они с постановщиком явно не нашли общий язык: может, и не искали. По крайней мере, очевидно, что Лейферкусу хотелось сыграть что-то такое мрачно-возвышенное, а на режиссера в основном тоже «находило» (необъяснимое восхищение персонажем), но иногда и «доходило» (что Онегин – сволочь). В итоге ощущение, что у Онегина – раздвоение личности))).
Уф! Ну что, я вас совсем замучила?
А вообще-то я затевала этот пост, чтобы повесить прикольных цитат из Набокова. Ладно, может, завтра: если до тех пор меня за такие дела не побьют)))))
НабоковКак мало человеку надо для счастья: всего лишь «Евгений Онегин» с Лейферкусом в главной роли…
Кажется, «Онегин» снова уверенно завоевывает мою жизнь.
В рамках «феномена двуязычия в творчестве писателей русского зарубежья» (кажется так) перечитала комментарии Набокова к «Евгению Онегину». Не без некоторого удовольствия: впрочем, порожденного скорее редкой возможностью посмотреть на роман сквозь другую призму.
В общем, очень правильная постановка проблемы: филологам пора обращать больше внимания на текст, а не на те теоретические выкладки, которые они раз и навсегда заучили еще в студенческие годы – нашим так точно: у них на лицах прямо-таки комический ужас, когда они слышат от студента нечто, что не написано… ладно бы нигде, а то только в самой авторитетной книжке…
Если бы Набоков, так хорошо все понимая про сложившиеся стереотипы, еще сам отказался от авторитаризма в суждениях…
Нет, для эмигрантов это объяснимо, но это ведь не только у эмигрантов: я категорически не понимаю стремления русских людей «ругать ругательски родину мать нашу». По Набокову судя, кроме Пушкина, других великих людей в России и не было. Пушкин, впрочем, тоже списывал направо и налево у Томпсона и Байрона (которого, по выкладкам Набокова же, не читал). Не понимаю я этой одержимости интертекстуальностью: когда человек варится в определенном культурном пространстве, естественно, он воспринимает его язык. Ведь мы, говоря «Счастливые часов не наблюдают», уже давно не цитируем Грибоедова; или, еще проще, говоря «Ну, ты попал» - «Фабрику звезд»))).
Но Пушкин хоть удостоился чести быть переведенным профессором Набоковым. А, что касается остальных, то Карамзин бездарен, Баратынский поверхностен, Жуковский - посредственность, Батюшков и Языков - вообще убожество; Достоевский – пошляк (sic!!!), Репин – неуч, а Чайковский, что называется «и не говорите мне об этом… эгм… человеке!».
ЧайковскийНе представляю, как можно не любить Чайковского: он так восхитительно понятен!
На самом деле, вообще не представляю, как можно активно не любить академическую музыку: гармония алгеброй проверяется… Но если людей, которые не любят Вагнера, я еще встречала, то не любящих Чайковского представить сложно.
Впрочем, в данном контексте Набокова я отчасти как раз понимаю. При всей моей страстной к нему любви, не могу отрицать, что Чайковский и впрямь подосрал восприятию «Евгения Онегина» сильнее, чем все полтора века предвзятой критики вместе взятые.
Ведь, если посмотреть трезвым взглядом на то, что он делает с «Пиковой Дамой» - это за голову впору хвататься. Но про «Пиковую Даму» все хотя бы понимают, что она «не про то». А «Онегин», на первый взгляд, фабульно выдержан идеально. Чуть-чуть тут, чуть-чуть там – просто ради сценичности… и в итоге мы имеем безобразную сцену на именинах вместо благопристойного «картеля», и дуэт в 7 картине – вместо монологического ответа на письмо. Казалось бы, а что делать: письма в спектакле не прокатят.
Но на практике, одно дело - сорвавшееся на автомате «Всегда готов», которое вылетело – не поймаешь, ведь «дико светская вражда боится ложного стыда»; а «к услугам вашим я» уже ПОСЛЕ исполненного горького разочарования в самом дорогом монолога Ленского («В вашем доме…») и ПОСЛЕ «Я слишком пошутил небрежно» - это совсем другое.
И отповедь Онегина, из которой вырезан именно тот фрагмент, в котором присутствует попытка оценить ситуацию относительно Татьяны («Что может быть на свете хуже/ семьи, где бедная жена…»), оставляя лишь эгоистическую рисовку недоделанного Чайльд-Гарольда, увенчанную в высшей степени двусмысленным «Я Вас люблю - любовью брата, и может быть… может быть… еще, еще нежней!..» - это тоже совсем другое.
А «Ты для меня должна покинуть постылый дом и шумный свет» - это совсем, совсем другое! «Должна»!!!
Так и быть, я воздержусь от сравнительного анализа текстов. Кому интересно – попробуйте послушать последнюю картину; а потом – перечитать письмо Онегина: думаю, впечатлитесь… Он же от нее ничего не хочет: ни-че-го!
С Татьяной, впрочем, тоже ситуация забавная. Во-первых, в опере я никогда не могу отделаться от ощущения, что она пишет Онегину в ту же ночь (впрочем, в опере они хотя бы поговорили перед этим; да и проблема с романным идеалом не то чтобы снимается, но несколько стирается, что ли). А во-вторых, в опере реплика «Я другому отдана и буду век ему верна», плавно переезжает в середину разговора, уступая, правда, место финальной точки еще более патетическому «Навек прощай!»; но все же как-то это подспудно работает на (в т.ч. набоковскую, кстати) идею, что Онегину не помешало бы зайти еще раз, ведь не так уж окончателен ее отказ.
Впрочем, это Чайковский как раз вряд ли имел ввиду…
О, как раз диск закончился: придется вам еще и про это почитать)))).
Академический... имени КироваВокал – великолепен (хотя и, как раз у Лейферкуса, с оттенком «Ух как я пою, аж сам себе нравлюсь!»)! Но, мать моя женщина, я и забыла, что советская оперная режиссура – это НАСТОЛЬКО плохо…
Постановка явно делала ставку на шикарные декорации, но, во-первых, у художника гипертрофированная идея 4-ой стены: растительный орнамент на первой падуге – даже когда дело происходит в помещении - создает ощущение, что ты подглядываешь за происходящим в окно. А во-вторых, без надлежащей режиссуры тела актеров – ровно по Таирову – пришли в противоречие с плоскостным изображением на заднике.
Парадокс: не то, чтобы режиссуры там вовсе не было: даже напротив, хрестоматийный фильм, как мне кажется, сделан во многом на базе этой постановки. Мизансценически спектакль выстроен, имеет место быть даже весьма остроумная параллель в решении двух сцен объяснения…
Но такое впечатление, что единственное, что позволили сделать режиссеру актеры – живописно разогнать их по сцене. После чего велели уйти и не мешать работать. А потом сообразили, что так они стоять не могут, потом что дирижера не видно.
Играть умеет только Татьяна. Ленский НЕ умеет настолько, что его хочется попросить просто стоять и петь: потому как в его исполнении даже самое минимальное движение выглядит вычурно и фальшиво. Единственное, сама дуэль у него неплохо получилась: видимо, объяснили все-таки, куда идти и в каком порядке))). Кстати, еще одна удачная находка: Онегин стреляет не только почти не целясь, но и вообще не глядя на Ленского: убедительная попытка как-то сгладить вдруг возникшую в поведении Онегина вопиющую нелогичность (вот Набоков тоже об этом пишет, а когда я в школе это сказала, на меня странно посмотрели и сделали вид, что не слышали)
От Онегина впечатление двойственное. Если верить «Историям в деталях», у режиссеров Ковент-гардена с ним проблем не возникает. Но здесь они с постановщиком явно не нашли общий язык: может, и не искали. По крайней мере, очевидно, что Лейферкусу хотелось сыграть что-то такое мрачно-возвышенное, а на режиссера в основном тоже «находило» (необъяснимое восхищение персонажем), но иногда и «доходило» (что Онегин – сволочь). В итоге ощущение, что у Онегина – раздвоение личности))).
Уф! Ну что, я вас совсем замучила?
А вообще-то я затевала этот пост, чтобы повесить прикольных цитат из Набокова. Ладно, может, завтра: если до тех пор меня за такие дела не побьют)))))
-
-
12.12.2007 в 02:12-
-
12.12.2007 в 09:50Пойти, перечитать, что ли?
-
-
12.12.2007 в 17:48А коментарии Набокова переведены и относительно недавно переизданы: даже в нашей позорной билиотеке есть. И в и-нете я их где-то видела, просто они почти 1000 старниц, с экрана читать закачаешься.
"Не помешало бы зайти еще раз" - это не только сильно, но и правда)))). Оставим в стороне пока, чего хотел Онегин, но, если бы Татьяна действительно ХОТЕЛА, чтобы он оставил ее в покое, зачем бы она в очередной раз призналась ему в любви, а???
-
-
17.12.2007 в 09:47-
-
17.12.2007 в 23:37