"Я быть всегда самим собой старался, каков я есть: а впрочем, вот мой паспорт!"
Альфано, "Сирано де Бержерак"Вчера, дабы сгладить сильное, но противное впечатление от жесточайшей судебной драмы “Le pantalon” (французы, в отличие от американцев, не стесняются наличия в их государственных структурах недобросовестных сотрудников), наконец домучила «Сирано де Бержерака» совместного производства Франко Альфано и многочисленных братьев Аланья в полном составе. Как выяснилось, с того момента, на котором лопнуло мое терпение в прошлый раз, дело даже пошло на лад: что, впрочем, тоже говорит не в пользу постановки.
Во-первых, у Ростана, конечно, есть сюжет, который просится в оперу, но это «Шантеклер», а никак не «Сирано». И Альфано, кажется, даже что-то такое подозревал – и создал в итоге занудно-разговорную оперу как у Дебюсси, только хуже: потому что речь не идет даже о сохранении в неприкосновенности оригинального текста: остроумные реплики литературного первоисточника сильно прорежены, и, наряду с некоторыми малозначительными эпизодами, из сюжета начисто исчезла вся история со свадьбой Роксаны и Кристиана (осада Арраса следует непосредственно за «сценой под балконом»).
Во-вторых, если уж писать музыку к «Сирано», то туда просится, как минимум, «контрапунктный» - а не тупо диалогический – дуэт в сцену «свидания» Сирано с Роксаной и (это вообще элементарно!) канон в вышеупомянутую «сцену под балконом». Потому что если под феноменальным единством музыкальной и драматической выразительности, о котором все распинаются в приложении к DVD, понимать более чем скромный аккомпанемент к бесконечным речитативам, неизбежно амортизирующим любую эмоцию, то у кого-то из нас оч-чень странные представления о выразительности, бог с ним, с драматизмом…О вопиющей неритмичности «дуэли в балладе» я вообще молчу! Единственным впечатляющим музыкальным номером в итоге была гасконская песня – эпизод, который должен быть музыкальным и по Ростану.
Короче говоря, с 37 г. и до тех пор эту оперу никто не ставил не только из-за сложности заглавной партии – хотя не без этого: потому что если вы вспомните, как распределяются не роли, а именно текст в пьесе Ростана, вы поймете, что Сирано не только ни на минуту не уходит со сцены, но и не замолкает. А значит, мало того, что среднестатистический тенор устанет это петь: среднестатистический зритель еще скорее устанет это слушать. Но Альфано от щедрот написал и партию Кристиана – тоже для тенора!
Постановка двух не снискавших вселенской популярности братьев Аланья тоже не особо расцвечивает тусклый музыкальный материал. Для XVII века слишком яркие, но привычные театру костюмы, добротные, но не оригинальные реалистические декорации и тотальное отсутствие даже попытки проработать «внешнее действие»: это было самое нелепо статичное сражение в истории театра и самый неуклюжий поединок на шпагах вообще в мировой истории. Спектакль, в который раз доказывая вроде бы уже опровергнутую теорию, что опера – «звездное» искусство, лишь изредка оживает личными стараниями исполнителей: последний - по алфавиту, но не популярности - Аланья (Роберто), понимающий по-французски, пылко объясняется в любви и трогательно-убедительно умирает где-то в районе возлюбленной; не обязанный понимать по-французски Трокселл-Кристиан проникновенно страдает «вообще» - по преимуществу, видимо, от того, что ни композитор, ни режиссеры не потрудились ничем занять его на время ставшего в переложении на музыку семнадцатиминутным монолога Сирано; Роксана на удивление стройна и в меру златокудра. В «ударных» сценах – 2 акта из 5 – это работает; остальное представляется дотошной экспозицией и неумолимо навевают воспоминания о постулате из книжки про оперу из «блеф-серии»: «речитативы нужны для объяснения происходящего в ариях и ансамблях»: так если бы они хоть действительно проясняли дело и не занимали 3 акта…
В довершение - белый шарф де Гиша, который Сирано подбирает на поле боя: не только девственно чистый, но и глаженый!!!
В приложении - Давид Аланья, мучительно долго вспоминающий, как зовут его брата Фредерика, и обалченный в неприлично короткие шорты, полученные путем обрывания джинсов, и белую в прямом смысле слова майку Роберто Аланья, рассуждающий о кастинговых сложностях, сопряженных с исполнителем роли Кристиана, - дабы в завуалированной форме внушить аудитории, что единственным в мире на лицо не очень ужасным тенором он считает себя-любимого...
Доницетти, "Дочь полка"…Зато сегодня – спасибо для разнообразия не бастующему каналу “Mezzo” - я была сполна вознаграждена «Дочерью полка» в Венской Опере.
Во-первых, Доницетти сам по себе крут. Во-вторых, я давно не видела такой крепко сбитой, в мелочах продуманной, жестко дозирующей каждую гиперболу постановки. В-третьих, я вообще никогда не видела, чтобы кто-то следовал не такому уж сложному завету Станиславского: никто не запрещает колоратуры и выход на авансцену – но пусть это будет по делу. Когда Мари издает замысловатые фиоритуры под действием щекотки одного из своих 1500 «отцов», а Тонио, пылко признаваясь в любви, ютится у суфлерской будки, потому что возлюбленная не подпускает его к себе, пока не удостоверится в силе его чувств – это восторг!!!
Во-первых, у Ростана, конечно, есть сюжет, который просится в оперу, но это «Шантеклер», а никак не «Сирано». И Альфано, кажется, даже что-то такое подозревал – и создал в итоге занудно-разговорную оперу как у Дебюсси, только хуже: потому что речь не идет даже о сохранении в неприкосновенности оригинального текста: остроумные реплики литературного первоисточника сильно прорежены, и, наряду с некоторыми малозначительными эпизодами, из сюжета начисто исчезла вся история со свадьбой Роксаны и Кристиана (осада Арраса следует непосредственно за «сценой под балконом»).
Во-вторых, если уж писать музыку к «Сирано», то туда просится, как минимум, «контрапунктный» - а не тупо диалогический – дуэт в сцену «свидания» Сирано с Роксаной и (это вообще элементарно!) канон в вышеупомянутую «сцену под балконом». Потому что если под феноменальным единством музыкальной и драматической выразительности, о котором все распинаются в приложении к DVD, понимать более чем скромный аккомпанемент к бесконечным речитативам, неизбежно амортизирующим любую эмоцию, то у кого-то из нас оч-чень странные представления о выразительности, бог с ним, с драматизмом…О вопиющей неритмичности «дуэли в балладе» я вообще молчу! Единственным впечатляющим музыкальным номером в итоге была гасконская песня – эпизод, который должен быть музыкальным и по Ростану.
Короче говоря, с 37 г. и до тех пор эту оперу никто не ставил не только из-за сложности заглавной партии – хотя не без этого: потому что если вы вспомните, как распределяются не роли, а именно текст в пьесе Ростана, вы поймете, что Сирано не только ни на минуту не уходит со сцены, но и не замолкает. А значит, мало того, что среднестатистический тенор устанет это петь: среднестатистический зритель еще скорее устанет это слушать. Но Альфано от щедрот написал и партию Кристиана – тоже для тенора!
Постановка двух не снискавших вселенской популярности братьев Аланья тоже не особо расцвечивает тусклый музыкальный материал. Для XVII века слишком яркие, но привычные театру костюмы, добротные, но не оригинальные реалистические декорации и тотальное отсутствие даже попытки проработать «внешнее действие»: это было самое нелепо статичное сражение в истории театра и самый неуклюжий поединок на шпагах вообще в мировой истории. Спектакль, в который раз доказывая вроде бы уже опровергнутую теорию, что опера – «звездное» искусство, лишь изредка оживает личными стараниями исполнителей: последний - по алфавиту, но не популярности - Аланья (Роберто), понимающий по-французски, пылко объясняется в любви и трогательно-убедительно умирает где-то в районе возлюбленной; не обязанный понимать по-французски Трокселл-Кристиан проникновенно страдает «вообще» - по преимуществу, видимо, от того, что ни композитор, ни режиссеры не потрудились ничем занять его на время ставшего в переложении на музыку семнадцатиминутным монолога Сирано; Роксана на удивление стройна и в меру златокудра. В «ударных» сценах – 2 акта из 5 – это работает; остальное представляется дотошной экспозицией и неумолимо навевают воспоминания о постулате из книжки про оперу из «блеф-серии»: «речитативы нужны для объяснения происходящего в ариях и ансамблях»: так если бы они хоть действительно проясняли дело и не занимали 3 акта…
В довершение - белый шарф де Гиша, который Сирано подбирает на поле боя: не только девственно чистый, но и глаженый!!!
В приложении - Давид Аланья, мучительно долго вспоминающий, как зовут его брата Фредерика, и обалченный в неприлично короткие шорты, полученные путем обрывания джинсов, и белую в прямом смысле слова майку Роберто Аланья, рассуждающий о кастинговых сложностях, сопряженных с исполнителем роли Кристиана, - дабы в завуалированной форме внушить аудитории, что единственным в мире на лицо не очень ужасным тенором он считает себя-любимого...
***
Доницетти, "Дочь полка"…Зато сегодня – спасибо для разнообразия не бастующему каналу “Mezzo” - я была сполна вознаграждена «Дочерью полка» в Венской Опере.
Во-первых, Доницетти сам по себе крут. Во-вторых, я давно не видела такой крепко сбитой, в мелочах продуманной, жестко дозирующей каждую гиперболу постановки. В-третьих, я вообще никогда не видела, чтобы кто-то следовал не такому уж сложному завету Станиславского: никто не запрещает колоратуры и выход на авансцену – но пусть это будет по делу. Когда Мари издает замысловатые фиоритуры под действием щекотки одного из своих 1500 «отцов», а Тонио, пылко признаваясь в любви, ютится у суфлерской будки, потому что возлюбленная не подпускает его к себе, пока не удостоверится в силе его чувств – это восторг!!!
@музыка: Доницетти, естественно
@настроение: Вот теперь - хорошее!
@темы: Опера