"Онегин"-3: меломания - тоже зависимость

[Insolitaria]

(собственно, это еще и продолжение предыдущего поста: так что можете меня убить...)

Театр им. Станиславского и Немировича-Данченко, 18:45 – 19:02.
О, боги! Я наркоман. Законченный наркоман. Только мой кайф - не химические возбудители и не физические ощущения. Мой кайф - музыка. Опера. И сегодня я снова здесь, потому что решила не позволить обломать мне этот кайф, изрядно подпорченный вчера неприятным сюрпризом в лице «не того» Онегина - если не собственно «не тем» актером, то фактом его замены (это притом, что в него я даже не была влюблена; Фрейд все равно прав, но в данном случае по другому поводу - и это другая история). Просто «никогда не меняйте морфий на кокаин»...

От ВДНХ до Китай-города легкие строчки Шмитта привычно заволакивали сознание. «Писательское Я», евангельские загадки, агония вдохновения, пронзенного безжалостной шпагой цейтнота, - как я тебя понимаю, моя заочная любовь!))) Я забываю, куда еду и зачем. Но глава заканчивается не вовремя: мне остается еще 2 остановки. И я вспоминаю, что еду навстречу неизвестности. Сердце начинает биться реже, ноги подгибаются...
Так, наверно, чувствует себя жена, в третий раз назначившая романтический вечер, но втайне уже готовая к тому, что по возвращении с работы найдет на столе очередной полуувядший букет и записку «Прости, дорогая, срочная командировка». Так чувствует себя ребенок, который заказал Деду Морозу на Новый Год щенка, а потом нашел в шкафу купленную родителями железную дорогу, и теперь доживает последние дни перед праздником с мыслью, что в тот момент, когда он увидит под елкой эту самую дорогу, вера в чудо навсегда покинет его.
Так, наверно, чувствуют себя если не наркоманы в преддверии ломки, то курильщики, случайно оставшиеся без сигарет: это еще не боль, но уже страх.
В кассе передо мной покупают последний билет: снова страх. Покупаю лишний, на котором как-то странно смазан серийный номер: снова агония. Вздыхаю с облегчением только после того, как занимаю свое место, и обнаруживаю бабульку, продавшую билет.
До боли знакомая какофония оркестра: пик наслаждения - это момент перед приемом наркотика. Место рядом занимает бабушка с неприлично непривлекательной внучкой. Старушки, мгновенно найдя общий язык, начинают дружно возмущаться ненатуралистическими декорациями, лишая меня всякой надежды на приятного собеседника: квасить в одиночестве - это пошло! Взмах дирижерской палочки: игла пронзает вену. Первые аккорды увертюры: яд вливается в кровь - счастье вливается в душу.

Там же, 20:33
Ааааа! Восторг!!!
Особенно восхитителен Трике, возникающий, как дурак с мороза, со своим букетом, когда именины Татьяны уже безвозвратно испорчены ссорой Онегина и Ленского. Мотив несостоявшегося праздника: здравствуй, Чехов, блин!

Начинаю разбираться, про что спектакль*.

Вот это я понимаю, Онегин!

Татьяна, впрочем, тоже неплоха

Татьяна, впрочем, тоже неплоха, хотя, если говорить о женских голосах, мой тембр – это меццо, и просто сопрано я готова терпеть от очень немногих певиц, к которым относится Гурякова, но не относится сегодняшняя исполнительница (в программке опять ошиблись, так что фамилию не запомнила). Так что на этот раз сцена письма подвергла серьезному испытанию если не мои уши, то мое горло – точно (вот интересно, пока я не знала, что так бывает, у меня связки и не уставали за компанию с исполнителем, или просто я не связывала одно с другим?). Плюс к тому, в ее пользу говорит то, что она достаточно молода, и, видимо, еще хорошо помнит, каково это - страдать от неразделенной любви, в то время как Гурякова, не знаю как насчет «добродетельной матери», но «верная супруга» уже давным-давно (опять же, интересно, они с мужем Татьяну и Гремина вместе не поют из принципиальных соображений, или есть на то прагматические причины?) С другой стороны, видимо, в силу той же молодости, она еще не в курсе, что режиссер дает ей указания не просто так. По крайней мере, совершенно блистательный поворот, когда со словами «Зачем Вы посетили нас?» Татьяна резко оборачивается, будто и впрямь видит призрака, - она откровенно смазала. И почему ей сшили неполный комплект костюмов – тоже не постигаю. Допустим, ядовито-зеленое платье из сцены объяснения мне и самой не нравилось, а вот сепийно-коричневый Ларинский бал она своим синим туалетом подпортила…
И – свершилось – Жучка наконец-то не выдержала и вылезла из салазок. Что, в сущности, делает честь юному дарованию, которое ее в этих салазках катало, и, ни секунды не раздумывая, поймало за ошейник и провело последний круг пешком.

Там же, 21:35 или 40
Таак. Перегораживание путей к отступлению собственным телом, раз уж «О, не гони, меня ты любишь…» триумфально возвращается…

Там же, 21:50
Вот почему я по пижонски люблю первые ряды партера, так это потому, что удовольствие громко хлопать и вопить «браво!» и удовольствие разглядывать в бинокль недовышедших из образа актеров – «две вещи несовместные». И, раз уж мы заговорили о бинокле, мизансцены надо все-таки строить так, чтобы они влезали в один бинокль – тем более что без бинокля половины их многозначительных переглядываний и пожиманий руками и плечами просто не видно. И, кажись, я крупно подставила мужика, который уже дважды давал мне на 20 рублей дешевле бинокль в 2 раза сильнее…

Метро Пушкинская, 22:00
Еще не отойдя от восторгов этого раза, я мечтаю о следующем. Я снова не представляю, как можно жить без этого театра. Но ведь жила как-то все те годы, что он был закрыт. А стоило однажды вернуться…
Память наркомана.

________________________________________
*Но это я вам расскажу завтра. Потому как даже на то, что вы дочитаете хотя бы это, надеюсь очень слабо.

@музыка: Все то же самое: особенно картина 7

@настроение: Эйфория!!!

@темы: My favourite, Театр, глупости, Опера, Немирович & Станиславский, "ЕО"