"Я быть всегда самим собой старался, каков я есть: а впрочем, вот мой паспорт!"
Нет, я не постигаю, почему художественный перевод нельзя изучать на примере нормальных текстов, - а не повествующих о неком Прокопе, который проникался сложностью организации человеческой речи, сидя с книжкой в сортире??? Причем даже не сидя, а «восседая»!
И, спасибо назойливым рассуждениям Набокова о лексической точности, я впервые осознала, что самый простой способ перевести «se trouver» – «находиться»…
И, спасибо назойливым рассуждениям Набокова о лексической точности, я впервые осознала, что самый простой способ перевести «se trouver» – «находиться»…
А раньше ты как его переводила?
Да нет, я не к тому... Просто это не взаимозаменяемый перевод, вместо "находиться" ты же не будешь использовать "оказываться"
Интересно, а в случае "королем Пруссии", можно этот глагол употреблять?..
Я всегда считала, что в это смыле оказываться - apparaitre. Но сейчас глянула в словарь, там написано "Il s'est trouvé que"... Первый раз слышу, если честно.
Я все время забываю про твою специфику перевода, просто...
*почесал в затылке* Нет. вот такой вот я. кажется, тоже впервые...
ну, тексты про тексты, если так можно выразиться...
Вот, хочешь задачку: "Les allées étaient saopoudrées d'une fine poussière des feuilles mortes d'un jaune tendre que dorait la lumière". Без знаков препинания. Ни черта не понимаю(((
Не знаю. Возможно, это и вправду дает какой-то оттенок смысла, а возможно, просто стилистические вытребеньки. Это чье такое жуткое?
Убейте меня, а еще лучше, убейте ее...
Вахмистр Гро, если бы еще про Прокопа было что-то известно... Но рекомендованные минобразования учебники почему-то не гнушаются предлагать нам выдранные из контекста отрывки. Так что все, что можно с уверенностью сказать:
"На самом деле, Прокопу всегда нравилось использовать туалет в качестве места уединения или читального зала. Он уже передал эту привычку Олбраму, который поглощал там комиксы и свои любимые книги.
Но Прокоп в этом месте куда больше мечтал, чем читал, поскольку любой пустяк заставлял чтение подождать. Эти пустяки, надолго отрывавшие его от книги, в которую он был погружен, не были чужды тому, что он в данный момент читал: напротив, они находились внутри самого текста. Это были предложения, порой простые слова, которые вдруг возвышались над страницей неожиданным скачком, и становились странно звучными, волнующе плотными. Случалось, что некоторые слова, выпрыгнув таким образом, приобретали летучую и легкую вещественность: тогда казалось, что слово несколько секунд парило на уровне раскрытой страницы, как хрупкое прозрачное насекомое. И вот тогда внимание Прокопа отрывалось от хода текста и сосредотачивалось на обрывке фразы или слове, которое только что отделилось от страницы и взмыло, стрекоча в тишине. Это мог быть и редкий термин, и абсолютно обычное слово. Отрывистой красоты стиха, изобразительной силы образа или фразы, удивления, порожденного заменой или изменением порядка слов, удачно найденной метафоры или лаконичности рассуждения было достаточно, чтобы оборвать нить его чтения и остановить, а вскоре насторожить его ум. Насторожить неожиданным до тех пор ощущением очарования столь же скромного, сколь глубокого, порожденного тем или тем выражением. Тогда его мысли отправлялись шататься, бродить по необъятной области языка, вещей и образов, и, не способный уловить определенную идею, он предавался бесконечным мечтам.
Их повороты и отклонения, вместо того, чтобы уводить Прокопа от прерванного текста, возвращали его туда с еще большей силой и глубиной. Он возвращался в книгу, как погружаются в тенистую благоухающую чащу. Внутри он грезил о словах, в толще их плоти, шелестящей отзвуками, созвучиями, вздохами, во вкусе их плоти, полной изгибов и неровностей. И когда мечта обретала полную силу, разворачивалась с особой настойчивостью, Прокоп инстинктивно задергивал занавеску из застиранной голубой шерсти, чтобы лучше укрыться в глубине собственной мечтательности и сосредоточить свою фантазию.
В окутывающей его синеватой полутьме, восседая на унитазе, обнаженный от поясницы до лодыжек, с книгой, распахнутой на коленях, он производил впечатление гротескного короля, одолеваемого высокими помыслами, идиота, лба которого внезапно коснулся отсвет мудрости. И он чувствовал в эти минуты, насколько близко была настоящая жизнь. Тайна жизни, казалось, вот-вот сделается осязаемой, раскроется ему во всей полноте и блеске. Бывали дни, когда это чувство становилось таким острым, что Прокоп почти ощущал головокружение, будто он был канатоходцем, балансирующим на стальной проволоке, натянутой над двойной пропастью – восхищения и ужаса".
Впечатляет?
0.о Это напоминает мне состояние после двух бессонных ночей под двойной дозой очень сильного обезболивающего и энергетиком. Вот тогда может такое приглючиться, не спорю.
Пойти что ли тоже что-нибудь понюхать: вдруг проникнусь?))) А то мне на этой неделе еще Роб-Грийе переводить... А что он употреблял - вообще боюсь подумать!
Да, тогда, может, ты и поймешь автора - но поймешь ли потом свой перевод?
Тогда ему тоже придется чего-нибудь понюхать - можно предоставить в комплекте с переводом
Да, бывает...
Боже!)))) Впечатляет? Ты еще спрашиваешь! ))) В мемориз! ) А кто, позвольте осведомиться, автор сего шедевра? Автора - в студию.
Господи, я подобен Прокопу. Прямо про меня написано
Ух, надеюсь, ты хоть не унюхиваешь в себе присуствие бесконечности?))))
Вот Сильви Жермен (подозреваю, правда, что лет этой фотке - 250): images.yandex.ru/yandpage?&p=16&text=%D1%81%D0%...
А вот книжка: images.yandex.ru/yandpage?&p=8&text=%D1%81%D0%B...
Поищи в и-нете: я там, по-моему, что-то видела, хотя, может быть и не "Безмерность".
Могу скинуть еще один рассказ - про собаку, в своем переводе: не знаю, насколько он хорош, но все же не отвратителен)))