Уффффилология!..

Сегодня нас в очередной раз мучил месье Дессон. Пошла только на одну пару, но и этого хватило выше крыши. Ибо он поставил абсолютный рекорд, 1,5 часа увлеченно доказывая, что "жанр" и "форма" - разные вещи. Причем в результате не только не доказал, но и сам начал в этом сомневаться.

Правда, его разглагольствования навели меня на мысль, что роман-лабиринт (с многовариантным развитием сюжета) для Интернета вполне воплотимый вариант: просто надо ходить по ссылкам. Хорошо бы его еще закольцевать. "Восьмеркой".

Правда, сочинять романы я все равно не умею, так что если кто позарится, идею дарю)))).

@темы: Учеба

---

Без артиклей было бы не так весело;)

Знаете, что сказал Генрих IV по поводу главного препятствия, стоящего на его пути к трону?
Правильно: «Париж стоит мессы».
А знаете, как он это сказал в оригинале? – «Paris vaut bien UNE messe»!!!
Для незнающих французский поясняю: «une» - это неопределенный артикль, восходящий, как водится, к числительному «один»…

А я все-таки обожаю профессора К***: «Я не буду объяснять вам, что такое «Лига» - читайте учебник истории или соответствующую трилогию Дюма»))))))

@темы: Представьте себе

---

Ну вот, я все-таки добралась до драматического театра!

"Возвращение домой" Г.Пинтера

Театр п/р Армена Джигарханяна я с уверенностью причисляю к своим любимым. И не только потому, что там хорошо относятся к студентам-театроведам)))).
Театр Джигарханяна виртуозно сочетает интеллектуальность и доступность в самом хорошем смысле этого слова.
Это один из немногих московских театров, отважившихся поставить Тома Стоппарда. И один из еще меньшего количества театров, которым это удалось.
На их афише нет случайных пьес и почти нет пьес «невеликих». И все же их спектакли не то что не оставляют вопросов - но не ставят в тупик. По крайней мере, им удается (быть может, за счет похожих, но неизменно действенных приемов) нивелировать риторичность, которой неизбежно грешит даже (и особенно) высококачественная литературная драма.
А Гарольд Пинтер, кажется, вообще решил поиздеваться всласть над канонами и классической, и «Новой» драмы. В своем «Возвращении домой» он демонстративно аккумулирует лихорадочную видимость внешнего действия при обманчивой статичности внутреннего. На сцене постоянно кто-то приходит – не привнося с собой ничего нового. А между тем прошлые обиды, ошибки и трагедии накатывают на пустоту обыденности, как соленые волны на гранитную набережную: и все думать забыли об этих волнах, но, с другой стороны, когда камень наконец рухнет под их терпеливым напором, никто особенно не удивится…
Герои Пинтера так основательно заполнили бессмысленно-безмятежную жизнь суетливой беготней, что не поднимая головы продолжили свою мышиную возню, когда в их дом вошло предательство и смерть…
Художественный мир Пинтера беспощаден к тем, кому придется его обживать…
Спектакль начинается с грандиозной проверки актера на прочность – 15-минутной немой сцены, которую они выдерживают с честью (в отличие, надо сказать, от зала). А дальше будет только сложнейшая пластическая партитура (если думаете, что никакая не «сложнейшая», попробуйте сами полтора часа скакать через стол – особенно на шпильках), жанр, отчаянно балансирующий на грани бытового очерка, абсурдистского фарса и психологической драмы, и рваная, как предынфарктная кардиограмма, эмоциональность: смех и слезы, нежность и похоть, поцелуи и проклятия – и все это вдруг и без всякой логики поведения. Добавьте к этому «абсолютную» премьеру, и, думаю, вы вслед за мной не будете удивляться взглядам раннехристианских мучеников на арене Колизея, заменившим поклон. Хотя, если это все-таки режиссерское решение – то лучше не надо. Я согласна выдавать театру «доверенность на доверие» только с ограниченным сроком действия – иначе очень страшно.
Так что в целом (эх, прошли те блаженные времена, когда драматург и театр были заодно, а порочная практика публиковать пьесы еще не утвердилась), Пинтера я, к стыду своему, не читала, так что насчет адекватности интерпретации ничего сказать не могу. Но если вы хотите эстетического шока – он вам гарантирован.

@темы: Театр

---

Как, это - оттуда???

Н-да, дырку в голове надо заделывать капитально и в срочном порядке...

Интересно, я одна такая?

Вот поднимите руку, кто помнит, откуда это:

Я знаю: век уж мой измерен;
Но чтоб продлилась жизнь моя,
Я утром должен быть уверен,
Что с вами днем увижусь я... -

а?

@настроение: А-фи-геть!

@темы: Книги

---

Спасите наши души - поэтика их душит! (скажите спасибо, хоть не про оперу)

Филология vs Театроведение

Уф, как же меня угнетает филология. И не спрашивайте, почему я чуть не пошла на филфак: просто тогда я не понимала, что это такое. Собственно, и сейчас не понимаю. Собственно, потому и угнетает.
Говорят, у нас беспредметная наука. Но это неправда: наука беспредметная у них!
Ну, может не беспредметная: но беспроблемная.
Корни... эгм, как бы это так сказать, чтобы никого не обидеть... а, ну, допустим, вот так.
Фундаментальное различие театроведения и филологии кроется там же, где отличие прозы от драмы. Действие, как известно, немыслимо без, ну ладно, не противо-, но без взаимодействия. А в театре - в отличие от литературы - конфликт неизбежен. Причем не только и не столько на уровне текста.
Театр клеймят «одноразовым искусством», но эта многоликость - уже конфликт. Человеческий фактор дает бескрайнее поле для аналитической деятельности, и любое звено театрального механизма, от актера до осветителя (не говоря уже о режиссерах и художниках), привносит в него что-то свое. И спектакль - как законченное произведение искусства и как регулярно повторяющееся вечернее мероприятие - есть по сути своей не что иное, как чреда столкновений интересов всей этой огромной массы людей. Более того, в основе самой идеи спектакля уже заложен конфликт: между текстом и его интерпретацией.
Можно спорить об адекватных и неадекватных интерпретация, о допустимости триумфа режиссерского «Я» над авторским, о правомерности вчитывания в готовый текст того, что хочет сказать режиссер, а не автор, бог знает о чем еще... Главное, можно спорить.
Можно, конечно, просто в теории поспорить о том, что правомерно, и что вообще возможно вычитать из некого текста, но факт останется фактом: литературный текст - это «вещь в себе», и потому филология лишена того самого противодействия, которое является неотъемлемым спутником действия. Автор (в отличие от режиссера), практически не имеет возможности укрепить или защитить свою позицию. И, в отличие от автора драматургического текста, которому необходим театр как единственный возможный канал связи с реципиентом (не будем пока лезть в вопрос о lese-drama и вообще феномене чтения текста для театра), автор текста литературного в посредничестве между своим произведением и своим читателем филолога не нуждается совершенно точно. Короче говоря, единственное, в чем был прав месье Дессон: все, что писатель хотел своей книгой сказать, он сказал!

Поясняю. Жерар Дессон - очень крупный французский филолог, занимающийся чем-то вроде теории языка. Сейчас он читает лекции в РГГУ, будут как минимум еще 2 в понедельник в 12, может, кого заинтересует.

лекция

В принципе, не могу не признать, то, чем он занимается, в качестве зарядки для ума довольно-таки забавно; единственное, меня не покидает ощущения вопиющей бессмысленности всего этого действа. Собственно, я снова и снова убеждаюсь, что наука филология (по крайней мере, ее теоретическая база) сводима к старому доброму способу армянского комсомола: «сами себе создадим трудности, чтобы потом было, что преодолевать».
На первой паре он старательно пытался объяснить нам, что «смысл» и «значимость» (signifiance) - разные вещи. Поскольку никто (видимо, включая его самого), никогда в этом не сомневался, доказательство его свелось к 2 «ценным» мыслям:
1. Если ты чего-то не понимаешь, это еще не значит, что все уроды - просто надо найти подход.
2. Тупые, но зарифмованные рекламные слоганы работают лучше, чем лексически грамотные, но прозаические. Причем это он свел к психоанализу.

На второй паре, он показывал, как искать подход, на примерах. Чем окончательно утвердил меня в желании цитировать Станиславского.

Пример № 1: Гюго

Пример № 1: Гюго
Гюго, как известно, не испытывал особого почтения к александрийскому стиху. Поэтому, если мы возьмем, например, следующую строчку:

Shakespeare songe, loin du Versalle eclatant -

то мы увидим, что цезура, которая в классическом александрийском стихе должна быть после 6 слога, здесь оказывается после 5. Таким образом, мы должны либо признать, что Гюго не умел писать стихи, либо просто забить на канон александрийского стиха. Именно так, по уверениям месье Дессона, поступит сторонник герменевтического подхода к литературоведению, и в результате заключит, что в данном случае Шекспир является воплощением идеального образа поэта, который сквозь века работает живым (точнее, как раз уже не живым) укором продажным придворным писакам.
Месье же Дессон утверждает, что Гюго как раз держал в голове канон александрийского стиха, и как раз имел ввиду, что пауза должна быть после 6 слога, просто не обязательно обозначать ее знаком препинания: зато таким образом можно сообщить слову «loin» логическое ударение, которым его обделяют нормы прозаической речи, и это, в свою очередь, каким-то образом снимает ту самую идею временного разрыва. Потом он столь же убедительно продемонстрировал это на еще одном примере, не помню, каком именно.
На стадии идеи все это даже не лишено смысла: кто пробовал читать Гюго в оригинале, подтвердит, что соблюдать одновременно синтаксис и стихотворный размер там не представляется возможным.
Но, во-первых, честно говоря, даже с ударением на слове «loin» глобального изменения смысла я не вижу. Во-вторых, я плохо представляю себе, как сторонник герменевтического подхода вообще стал бы анализировать текст в таком виде, учитывая, что если notre cher professeur запятую не сам придумал, по всем нормам правописания «в потрясающем Версале» не Шекспир должен размышлять, а что-то другое происходить… В третьих, простите, но я не верю, что если взять отрывок из Гюго и перепроверить там везде строфику, любое нарушение александрийского стиха будет связано с переносом логического ударения. Ну и наконец, я еще понимаю Гюго (по времени и по идейной позиции осознающий себя романтиком, противостоящим классическим нормам): но как прикажете быть с Ростаном, который тоже ломал александрийский стих, и который тоже со скрипом без стихотворных норм читается, но который уж явно на заре ХХ века с Вольтером не полемизировал. И у которого, если делить по 6 слогов, получится что-то вроде

(… et moi je mettrais au tombeau)

Le1 |tien2| par|3ce4| que5|, grâce6|| au hasard qui fait naître

( J’ai le don d’exprimer… ce que tu sens peut-être ?)

Не мудрствуя лукаво, в русском переводе эта фраза (просто единственное из того, что я помню наизусть, где есть сбитый alexandrine), если я не ошибаюсь, звучит как

…затем, что мне дано случайно,
Являть огонь, в тебе горящий тайно?

Только по-французски там будет «благодаря случайности». И не говорите мне, пожалуйста, что автору было жизненно необходимо перенести логическое ударение со «случайности» на «благодаря».

Пример №2: Метрелинк

Пример №2: Метрелинк
Ситуация с Метерлинком осложнялась тем, что статью Дессона по этому поводу нас уже заставили проштудировать. И я не отрицаю, что не просто так автор называет героиню своей пьесы Мален, особенно если этот автор – Метерлинк, и какие у него пьесы, вы, если читали что-то кроме «Синей птицы», знаете (хотя в принципе и в «Синей птице» на деле все далеко не так безоблачно умилительно, как с 1900-лохматого года и по сей день учит нас горьковский МХАТ). Но для того, чтобы ощутить атмосферу распада и болезненности, которой все его пьесы (и «Принцесса Мален» в т.ч.) пропитались насквозь, мне, извините, не требуется подсчитывать по пальцам, сколько раз встречается в тексте слог -mal-. И тем более просто буква «М». Я это вполне вычитываю из «разорванного диалога», монотонного ритма, черного цвета и настойчиво повторяющихся кипарисов, остановившейся мельницы и болотного воздуха.

Пример №3: Аполлинер

Пример №3: Аполлинер

Soleil
cou
coupé -

традиционное французское литературоведение призывает видеть в этих строках уподобление заходящего солнца шее, от которой отрубили голову. Хотя, чтобы иметь на это какие-то основания, необходимо, как, опять же pas sans raison, утверждает месье Дессон, чтобы после слова «Солнце» хотя бы стояла запятая. И раз запятой не стоит, то Аполлинер имел ввиду ровно эти 3 слова, и ничего больше.
А вот в этом у нас получается самое большое противоречие.

Противоречие

Потому что определение задачи филологии как поиска не смысла, а способов его постижения – как формула это чудесно. Только, что-то мне подсказывает, месье Дессон не знает ответа на вопрос, когда эти способы надо искать, и, самое главное, где?
Ибо с Гюго все понятно: имеет место быть формальная структура, против которой не попрешь, а если прешь, значит, прешь не просто так. Но Метрелинк?
D’apres monsieur Desson, нас должно настораживать обилие повторов в тексте. Но меня вот не настораживают, что тогда? А если бы и насторожили, то кто сказал, что ключом здесь является именно звук «М», а не какой-то другой (аллитерации там хватает) и не визуальная символика?
И почему тогда от Аполлинера, как раз вопиющего о расшифровке, мы демонстративно отворачиваемся? Потому что истолковать его можно ТОЛЬКО через поиск смысла! А смысл будет у каждого свой, порожденный индивидуальным влиянием образов автора на психику читателя. Ведь, как уже было сказано, все, что писатель хотел сказать…

Вот только: если автор сам все сказал, на кой черт писать о нем невыносимо скучные книги по 900 страниц?

@настроение: Уууу. Мне воистину пора лечиться от графомании...

---

"Мадам Баттрефляй": уже даже не тезисно, а сумбурно,

но спать хочется, а ворочая все это в башке, я не засну(...

1. Я все собираюсь написать про что-нибудь другое, но все как-то не складывается. Так что, если в прошлый раз вы не поверили, официально подтверждаю: дорогие друзья (особенно ПЧ), вы попали. Ибо, уже имея опыт постоянной прописки в театре Станиславского – Немировича-Данченко, могу с уверенность сказать: я теперь оттуда не вылезу, пока не пересмотрю весь оперный репертуар (по большей части заново). Точнее, я и тогда не успокоюсь, но, возможно, хотя бы перестану заваливать вас рассказами о своих похождениях. Хотя, если меня по 10 разу еще будет посещать свежие мысли, у меня и по 10 разу написать не заржавеет…
2.

(из15): подумайте еще раз, действительно ли вы хотите читать дальше)))

Мне просто фатально везет с приложениями к программке, за которые (независимо от вашего желания) приходится переплачивать рублей 30: теперь у меня дома 4 одинаковых буклета. Да и анкет с моим мнением о театре тоже скоро соберется целая коллекция, потому что, «ответьте, если я не прав», но ни одного билетера, которому можно было бы ее вручить, после окончания спектакля я не заметила.
3. Мне никогда не приходило в голову, что можно сделать камерную постановку классической оперы в большом зале. И мне никогда не приходило в голову, что для создания эффекта камерности можно просто отгородить кулисы от основного пространства сцены.
4. Кажется, игра «продолжите ряд» становится фирменной фишкой не только тителевских постановок, но и всего театра. Только у Тителя меняют цветовую гамму, а у Налетовой двигают мебель. Надо бы конечно понаблюдать, может, такое сейчас не только у них происходит, но что-то навскидку мне кажется, что в массе своей декорации либо условные – и тогда одни на все случаи жизни, либо реалистические – ну, тогда все понятно.
5. Все-таки опера – искусство по природе своей очень условное, и реалистические постановки, за редким исключением, к ней подходят плохо. В идее «концерта в костюмах» есть некая доля смысла, вариант живой картины органично сочетается с музыкальной выразительностью: мизансценически сложная постановка мешает слушать музыку. Особенно учитывая, что сегодняшняя Мадам Баттерфляй Ирина Аркадьева очень одаренная вокалистка – а вот актрисой ее не назовешь. Собственно, ее драматический потенциал в основе своей исчерпывается классической оперной формулой «страсть = forte».
6. Вот чем хорош Доницетти: у него речитативные диалоги сведены к минимуму. Пуччини же вечно берется за сюжетно очень сложную литературную основу, где чисто практически очень много надо объяснять, предпочитая при этом музыкально выделять лишь одну, главную партию (то ли он хорошо помнил, что опера – единственный жанр, позволяющий бороться с театральным патриархатом, то и просто был влюблен в примадонну); но вариант статичной мизансцены в полной мере приемлем и органичен только для музыкально разработанных фрагментов. В итоге опера четко распадается на речитативы и арии, а постановка распадается на реализм и условность.
7. Этого обычно не пишут в либретто, но Мадам Баттерфляй 15 лет!!! «Это возраст кукол и конфет». И в налетовской постановке она живет как раз в таком кукольном пряничном мире. Ее дом похож на японский садик из «Красного куба»: здесь «маленькая богиня луны» заглядывает в окна, и «цвет вишни» спускается с потолка по первому требованию. Это здесь живет любовь, и Пинкертон не смог бы забрать ее с собой, даже если бы захотел. И здесь может жить только любовь. Поэтому, когда сказка заканчивается, остается только смерть. Которая, впрочем, унесет в небытие на корабле – тоже как в сказке.
8. Японии, быть может, и вовсе нет: есть такой вот очаровательный нелепый сказочный мирок, все жители которого носят одежду, воплощающую, видимо, самые безумные фантазии художника по костюмам, и маски. Впрочем, не менее нелепа и Баттерфляй, пытающаяся, наперекор всякой логике, рядиться в американку. Только национальный костюм ее вполне «настоящий»: может быть, она живет в игрушечном мире, но она в него верит…
9. Так что, если вы хотели этнографизма, вам не сюда. Я в корне не согласна со Снупи, и утверждаю, что, если какую оперу и надо ставить в стилистике японского театра, то «Мадам Батрефляй». Я даже очень хорошо представляю себе, как это сделать. И смотреться будет, я уверена! Но все равно выйдет этакий Акутагава наоборот: европеец, так по-настоящему и не понявший японцев, но силящийся втолковать своим соотечественникам основы ориентального мировоззрения, не замечая, что по привычке склоняет их на европейский лад.
10. Особенно трогательны прямая цитата из американского гимна в партитуре и стул, появляющийся в американизированном доме Баттерфляй.
11. Врут они все: Евгений Поликанин – классный актер. Я сегодня специально смотрела – причем как раз допуская, что Шарплесс и Жорж Жермон имеют право быть похожим: в конце концов, драма у них одна, хотя мотивация разная. Одному просто приходиться смириться с необходимостью нести крест жестокого, но правильного решения, на второго все шишки валятся, потому что он не может закрыть глаза на несчастье, которое его, в сущности, ни коим образом не касается. И вот, они были разные! Совсем. И если Жоржа Жермона жалеть Виолетту заставляла элементарная порядочность, то в основе характера Шарплесса – Доброта, настоящая, с самой что ни на есть большой буквы. Доброта, которая заставляет человека вполне искренне терзаться мыслью о том, что рядом с ним кто-то страдает, а он ничем не может помочь…
12. Интересно, а почему рядом с фамилией Поликанина перестали писать «народный артист республики Тыва»? Она тоже с чем-то объединилась и перестала существовать как явление, или в театре чернила экономят? И вообще, когда он успел там стать народным артистом, если пел сначала в Самаре… или в Саратове? в Куйбышеве короче, а потом в Москве (а между этим – в «Москонцерте»)? Ну да фиг с ним: мне все равно всегда казалось, что рядом с «н.а. России» эта Тыва звучала глупо.
13. Еще более интересно, кто пожертвовал своего ребенка на роль сына Баттерфляй – торчать на сцене до 10 часов вечера?
14. Уф, ну вроде все. Хотела еще написать кое-что про оппозицию «Тоске», где та же святая троица «Аркадьева – Векуа – Поликанин», только с точностью до наоборот, но хватит мне людей мучить.
15. Единственное, напоследок поделюсь ценным опытом: если к 6 часам вечера вы вдруг обнаружили, что слишком хорошо о себе подумали, решив, что спокойно пробегаете с 8 утра до 11 вечера в туфлях на каблуках, даже если у вас осталось пол часа свободного времени, не стоит в эти пол часа устраивать забег на длинные дистанции по неизвестному маршруту… «Спокойной ночи и удачи!» )))))

@музыка: Сказала бы, что соответственно, но место действия успело зациклить меня на слабоумной песенке "Back in Nagasaki"

@настроение: Приподнятое

@темы: Театр, Опера, Немирович & Станиславский

---

"Придуманная история, или Театр - весь мир..."

Очередная порция словоблудия; впрочем, такого здесь, кажется, еще не было

T’es belle comme l’eau des fontaines
Qui chantent, sous l’été broulliant
Des sérénades diluviennes
à la soif des pauvres gens.
Comme cette eau non-potable
Qui, d’un mensonge transparent
Raconte l’Eden tropical
Sur une place d’Orléans.

***
Дни мчались: в воздухе нагретом
Уж разрешалася зима;
И он не сделался поэтом,
Не умер, не сошел с ума…

Дело шло ко второй половине октября, когда она поняла, что снова влюбилась… Вот именно, влюбилась. По крайней мере, на ее языке любовью называлось именно это.
В первый раз это случилось… ну да, ровно пять лет назад. Правда, чуть позже: как раз 17 октября. Дату она, разумеется, не помнила, но проверить не составило труда. Только вот, что считать датой?
День первой встречи, 6 июня в тот раз и 20 мая в этот? День знаковой (так и тянет сказать «роковой») встречи, то самое 17 октября – и 29 сентября? Или день, когда не осталось сомнений? Но у этого дня не было даты.
Назойливые мысли овладели ею в тот же вечер, но понадобились месяцы (в первый раз, и недели – во второй), чтобы облечь в слова печальную истину: влюблена…
«Печальную»? Еще один очевидный, но в корне неверный эпитет: она не страдала. Ее любовь довольствовалась немногим.
Как и в тот раз, у нее было наполненное тихой радостью ожидание встречи, взрывающейся нечеловеческим восторгом; гордый профиль в луче прожектора и погруженный во мрак зал, в котором он ни за что не разглядел бы ее светящихся ярко-синей влюбленностью глаз – даже если бы захотел. И были давно знакомые маски, вдруг пришедшиеся ему неправдоподобно впору – будто для него и созданные.
Парадокс, но ведь в тот раз ее нынешняя любовь уже была где-то там, среди буйного света софитов, и с тем же аристократическим достоинством вскидывала голову – но без всякого эффекта. Точно так же как по сей день там оставалась любовь прежняя, теперь почти раздражая некогда столь милой сердцу отчаянной дерзостью. Этот восставший из пепла мир-театр определил ее судьбу. Или заменил ее…
На этот раз она не прихорашивалась, направляясь в места, где могла бы встретить его. И даже не поднимала глаз, проходя мимо здания, где его не могло не быть. Так и не узнав «настоящей» любви и неизменно сопряженных с ней страданий, она все же стала взрослее и умнее. Достаточно взрослой и достаточно умной, чтобы понимать: если жизнь и сведет ее с тем, к кому стремятся все ее помыслы, то в самый неожиданный и самый неподходящий момент; что эти ее избранники вовсе не были ее судьбой; что рано или поздно найдется новый претендент на роль единственного, но многоликого протагониста в той бесконечной запутанной пьесе, которую она называла своим собственным миром и в которой сама предпочла быть резонером…
Лица актеров ее память воскрешала легче, чем любые другие. Другие возникали будто где-то далеко-далеко, и требовалось немало усилий, чтобы они обрели четкость. Актерские лица она видела только издалека.
На лице актера неверный свет рампы покорно расставлял акценты света и тени в полном соответствии с замыслом невидимого божка лживого и прекрасного мира, имя которому Театр; лицо актера могло поменяться три раза за вечер, и каждая такая метаморфоза дразнясь напоминала, что под коварным слоем грима может скрываться все, что угодно, – только не то, чего ждешь.
Актеры не походили на своих героев: но они этого и не обещали. Актеры одалживали свои лица ее мечтам, точно так же, как одалживали их героям древних пьес, нимало не заботясь о том, насколько близок или насколько чужд им человек, предстающий в итоге на подмостках. И она любила в них не мужчин, а предвкушение мгновения, которое никогда не наступит – и потому никогда не пройдет.
В ее мире театр заменял события, а музыка – эмоции. В этом мире можно было неделями не произносить ни звука, даже напевая про себя, чтобы прекрасная мелодия, звучащая в голове, не срывалась с губ уродливым свидетельством полного отсутствия вокальных данных. В этом мире не могло быть разочарований, потому что не было прошлого и будущего: в нем всегда было «сейчас», и «сейчас» длилось мгновение и бесконечность.
В этом мире словацкий баритон, в которого она не успела влюбиться, распевал в душе Вагнера, и на вытертом синем диване в тесной гримерке сыпал неуклюжими остротами заезжий балерун, влюбиться в которого ей не пришло в голову; в этом мире прежнему объекту ее любви пригодились ее познания в итальянском, а любовь нынешняя со снисходительной автоматичностью разъясняла ей основы теории музыки. И в этом Вагнере, произведений которого она не помнила; в итальянском языке, который ее «возлюбленный» наверняка знал сам, а она так и не выучила; в затянувшемся разговоре о полутонах и тремоло, у которого не было никаких шансов состояться; в гимерке, в которую она, разумеется, ни разу не входила, - и сосредотачивалась вся история ее любви: без лихорадочного вымучивания первой фразы, без фатальной разницы в возрасте, без неудачных свиданий, без сексуальной несовместимости, без измен и расставаний… Правда, без цветов, без поцелуев и без рассветов в парке – но не велика цена за безоблачное спокойствие. Кто сказал, что влюбляться в актеров глупо? Напротив, экономит массу времени и сил.
Было время, когда она стремилась распрощаться с этим миром, как с восхитительной бездной наркозависимоти. Было время, когда ей это удалось. Но потом тонкие паутинки, связывающие ее с теми, в ком она ценила только (только!) интеллект, вдруг оборвались в ее пальцах - и ей захотелось вернуться обратно. Она вдруг поняла, что с теми, к кому она привязана всей душой, ей не о чем говорить; что она с беглой улыбкой обрывает звонки, на которые они не отвечают, а выяснив, что сегодня их не увидит, вздыхает почти с облегчением; что ей всегда было нечего сказать, и теперь становится неинтересно слушать про их вечные трения в отношениях с противоположным полом – ведь она знала такой простой способ этого избежать; и что в мире был только один человек, которому было бы интересно слушать ее – но его пока не существовало.
Поэтому она с такой готовностью отдавалась этой старой любви с новым лицом, любви, в которой было больше ума, чем сердца; любви, которая годами примеряла обличия драматических героев, силой ее воображения вырванных из когтей уготованной автором за одну ошибку смерти, и трагических актеров в ореоле дикой неканонической привлекательности; любви, которая, быть может, сменит еще десятки лиц…
И всегда она будет надеяться, что на этот раз модель обернется прототипом и Галатея оживет; что однажды, заглянув в глаза натурщика, она прочтет там свое будущее произведение, и, разглядев в ее взгляде в ярко-синем свете любви картины своего прошлого, он с улыбкой протянет руку: «Ну да, это я!» - и больше слова не потребуются.
Но стыдливый синий огонек осмеливался сверкать в ее зрачках лишь в темноте, ей не под силу было приковать к себе чей-то взгляд, и она не умела смотреть в глаза. Ей покорялись только слова, и, надеясь облечь свое чувство в плоть и кровь, она доверяла его бумаге. Вот только… она никогда не знала его адреса.

@музыка: C.Orff "Carmina Burana"

@настроение: лиричное

@темы: глупости

---

Фотоувеличение-3: "L'hiver me chasse/ pour prendre ma place"

Посвящается Рейнард де Ленар, который, помнится, грозился расчехлить фотоаппарат сегодня))))

Номер раз

Номер два

Номер три

Номер четыре

PS.

"Склоняюсь и покоряюсь"

PPS. Несколько не из той оперы, но

по-моему, неплохо смотрится

@настроение: муррррр!

@темы: картинки

---

Хм. В общем, это будет выглядеть примерно так.

Впервые в жизни мой от балды вписанный адрес хоть как-то с дневником соотносится.
Если кому интересно, кстати, "Die Winterreise" - это "зимний путь". Или "зимняя дорога". Или "Путешествие". Короче, здорово, хотелось бы сказать, что я, но на самом деле Шуберт придумал?
Сразу оговориваюсь: немецкого я можно сказать что не знаю - это у меня просто настроение в последнее время такое.

Кстати, о настроении: может, я завтра еще чего намудрю, по крайней мере, подпись под аватаром надо переделать. Просто на данный момент это единственная цитата, отражающая это самое настроение, которую я могу вспомнить: но я не хочу подписываться цитатой из Альфреда Дагласа!

Н-да. Надо ж еще все-таки попытаться победить профиль.

Короче, точно до завтра. Пошла я спать. Мне, между прочим, вставать на 1 пару. На которую я б и на 5ую 3 раза подумала бы, прежде, чем пойти...

@музыка: "Анна Болейн". "Фаворитка" кончилась. Эх, 8 1/2 часов оперы на 1 диске - мечта наркомана...

@настроение: по-прежнему идиотическое...

---

Отбой воздушной тревоги:

можете считать пердыдущие 3 записи вульгарной истрерикой.

Как, впрочем, и следовало ожидать, еще пол часа возни с настройками journals в который раз заставили меня убедиться, что я консерватор, тряпка, слабо адаптивное существо и клинический кретин во всем, что касается современной техники. Иначе говоря, даже если технические возможности сайта это позволяют, изыскивать способ привести свой дневник в тот вид, в котором я бы хотела его видеть, в моем случае себе дороже. Из чего, соответственно, следует, что зря я заварила эту кашу, ибо "каковы сами, таковы и сани", и буду я дальше заседать на дайриках в робкой надежде, что когда-нибудь все масштабные акции нашей администрации возымеют успех, а не доломают сайт окончательно...

Единственное, коль скоро меня так пробило на радикальную смену чего-нибудь, устрою-ка я здесь глобальную перестановку...

@музыка: Доницетти "Фаворитка": "прыгает", конечно, по страшному, но чего я хотела за 150 р.?

@настроение: shame...

---

Простите за дешевый пафос,

но, дорогие Друзья (в и-нетовском и человеческом смысле слова),еще кто-то (кроме тех, кто мне уже об этом сказал) хочет, чтобы я осталась?

---

При всем многообразии выбора, выбора, как обычно, нет

Н-да,похоже, что, если не на ЖЖ, то и уходить-то особо некуда.

Мне хоть как-то глянулись только journals.ru, - но, по-моему, это брат-близнец наших дайриков, и privet.ru - но там нет функции случайного выбора.

Эй, солнце мое из Страны Восходящего Солнца, а на вашем ЖЖ функция по типу "случайный дневник" есть?

---

Дайрики опять зажигают!

Я искренне не понимаю, почему, раз уж "дополнительные", т.е. интересы, до которых наши любимые администраторы не додумались, не делятся по группам, они не могут стоять хотя бы по алфавиту? И почему, раз уж по алфавиту они не стоят, они не могут выстраиваться, например, в том порядке, в котором их добавляют, а не в произвольном? И почему они не могут уже следовать своей безумной логике, сохраняя, по крайней мере, одно и то же положение, а не устраивать "великое переселение народов" после попытки изменить одну букву, переворачивая с ног на голову всю видимость последовательного изложения, которую я наводила 2 часа???

Вот теперь я реально зла!

Вот теперь я реально решила отсюда валить!

Есть предложения, куда?

---

Хочу фотку Германна Прея на рабочий стол. Но фишка с фотографией с экрана на этот раз не работает: то ли на моем компе меньше пикселей, чем на телеке 15-летней давности, то ли лицензионные кассеты все же превосходят по качеству пиратские диски, то ли (о чем свидетельствует и тотальное отсутствие картинок в И-нете) вытащить что-то из этого фильма невозможно в принципе...

@темы: картинки, глупости, Опера

---

"Il barbiere di Siviglia", однако

"Свадьба Фигаро"... Ну вот, опять... При чем тут "Свадьба Фигаро" - "Севильский цирюльник"! Ну да, я теперь задолбаю вас оперой, можете начинать морально готовиться, пока не поздно... Хотя уже поздно.

Так вот, "Севильский цирюльник" - опера для тупых: там все повторяется в среднем по 3 раза. А теперь скажите мне, как назвать человека, который ее послушал 2 раза подряд? В свое оправдание могу сказать только, что в разных постановках.
Хотя оправдание в общем-то слабенькое, учитывая, что разница в этих постановках только что в 16 лет (ну и в составе исполнителей, естественно). Лишнее доказательство того, что классическая интерпретация пороху не выдумает при всем желании. И что повторюшничать за великими - себе дороже: Германн Прей неподражаем!!!

@музыка: Россини, будь он неладен! И чего я раньше не замечала, что это опера классная просто по музыке?

@настроение: Идиотически счастливое

@темы: Опера

---

Кхе-кхе

- Какой-то ты странный водолей. Обычно водолеи любят болеть, лежат себе в тепле на диване...
- Я не странный водолей, я люблю болеть. И поэтому, как всякий уважающий себя водолей, болею только тогда, когда позволить себе поболеть нельзя ни под каким соусом.

Вот, опять же, вынуждена с прискорием констатировать, что все самое интересное на фестивале "Твой шанс" я уже проморгала, точнее, прокашляла и просморкалась. Придется завтра хотя бы на "Месяц в деревне" сползать. Кто бы меня еще надоумил, как мне при этом успеть еще на пары, в библиотеку, в книжный и на горбушку. Вариант "встать пораньше" не предлагать, проверено, не сработает!

@настроение: И опять я человек-лопух!..

---

"Die rote Kapelle" ;)

И все-таки, Таирни, ты разносчик эпидемии. Потому что с твоей подачи я тоже пересмотрела «Красную капеллу». Не буду растекаться мыслью по древу на тему, что я там увидела, потому что любые мои выводы на деле будут связаны не с образами Жильбера и Гиринга как таковыми, а с моей личной иррациональной симпатией к любому персонажу Алексея Горбунова априори.
Хотя, если попытаться изречь что-то объективное, то для третьего с половиной раза слишком много (для детективного сюжета – неприлично много) списано на случайность. И, пожалуй, этот закон распространяется не только на харизматичных «злодеев»: если в основе конфликта отношения протагониста и антагониста, а не любовная интрига, после смерти антагониста становится скучно. Хотя, возможно, кода женщину героя играет хорошая актриса, а не Елена Ксенофонтова, - не до такой степени…

И, на закуску, взнос в коллекцию ляпов. Кент и Марго пытаются уехать в Брюссель, если верить 20-минутным дебатам, по новым документам. Однако Кент на крупном плане предъявляет паспорт, в котором по-прежнему написано «Vincent Serra», причем «né à Nante» (то бишь «место рождения – Нант», по-французски), хотя где-то в начале фильма упоминается, что у них с Макаровым паспорта уругвайские…

@темы: My favourite, Кино

---

PS.

Учитывая, что спать хочется до такой степени, что экран я еще вижу, только если очень часто моргать, просто удивительно, что дневник не завален дискуссиями полугодовой давности, от которых я вечно забываю отписываться...

Всем спокойной ночи!

@настроение: Всемирное свинство тоже иногда спит???

---

И снова про «Травиату»:

И снова про «Травиату»:
а я предупреждала, что я словоблуд и графоман, так что жалобы не принимаются. Тем более что мне объективно не нравится, как эту несчастную «Травиату» ру-нетовские блоггеры уже практически врыли в землю, и после длительных размышлений я решила-таки встать на защиту родного театра.

Ну да, в тителевской «Травиате» есть стриптиз. Даже 2. Ну и что?
Я даже не буду пытаться объяснить поборникам «классических» постановок, что, если бы на современной сцене все ставилось так, как оно «исторически сложилось», мы давно скатились бы обратно в эпоху дорежиссерского театра, если бы вообще когда-нибудь из нее вылезли – ведь и канон кто-то типа старика Станиславского изначально «сам придумал». В конце концов, если вас шокирует сам факт – ладно: он, по-моему, и самих стриптизеров слегка коробит. Но прежде, чем начинать кудахтать на тему «Это же «Травиата»!!!», можно предпринять минимальное интеллектуальное усилие и попытаться понять, ЗАЧЕМ там стриптиз?
Понять, между прочим, не так сложно: только не говорите, что вы на самом деле ждали цыганок и тореадоров в спектакле с педалируемым отсутствием временной привязки; или что вы полагаете, что сюжету «Травиаты» и впрямь жизненно необходимы цыганки и тореадоры. И не надо махать у меня перед носом либретто: на всякий случай напомню, что легендарное изречение про то, как в опере положить на музыку можно даже уголовный кодекс, принадлежит именно Верди.
Цыганки и тореадоры – это глубокий реверанс романтической оперы в сторону романтической драмы; прямая аллюзия не на «Кармен», конечно (в силу безжалостной хронологии; хотя новелла-то уже была), но, допустим, на «Трубадура» того же Верди. Цыганки и тореадоры – это привет свободного и жестокого байронического художественного мира, где Избранничество и Порок шли рука об руку, художественному миру репертуарной мелодрамы середины века, где в финале израненное Добро неизменно в изнеможении падало на труп поверженного Зла, и куртизанка вынуждена была скорбеть не об утрате своей чести, а о том, что, став куртизанкой, осталась честной.
Стриптиз так же чужд геометрически выверенному, строго дозирующему даже безвкусицу цветовых сочетаний миру тителевской постановки, как чужды прелести кочевой жизни прилизанной буржуазной утопии, апологеты которой как раз и рукоплескали опусам Дюма-фиса, Сарду и Ожье. И стриптиз – это привет из мира Травиаты (что, еще раз напоминаю, в переводе означает «падшая») Виолетте, которая вдруг стала чужой породившему ее хаосу, попытавшись выбрать честную жизнь и чистую любовь…

Далее, сцена переодевания Альфреда. Во-первых, что вы там такого с расстояния ≥ 5 метров для себя нового углядели, учитывая, что не знаю, как это у Балашова получается, но Долгов до такой степени не блещет какой-либо примечательностью телосложения (что с «плюсом», что с «минусом»), что там и глаз-то остановить особенно не на чем (в футболке и в шортах особенно); а дети на вечерние спектакли вообще-то не допускаются, и то, что на этот запрет по традиции все плюют, – личное горе родителей. А во-вторых, вы не правы. В тот момент, когда исполнитель роли Альфреда снимает халат, он куда менее гол, чем пока халат все еще на нем. Да, все верно, нагота – лучшее воплощение беззащитности – но только не в театре, где актера вдвойне защищает образ и негласная договоренность со зрителем об эстетизации происходящего. А вот то, что халат белый – воистину смело.
Белый – это цвет не только чистоты. Я лично стараюсь белое вообще не носить, потому что, по моему глубокому убеждению, белым может быть только нижнее белье, по ходу, раскиданное в той же сцене по полу (хотя оно как раз не белое). Белый – это еще и интимность. На то же впечатление работают раскрытая постель, белая же ночная рубашка (!) в финале, и, возможно, белоснежный носовой платок, который врач подает Виолетте в первой сцене: «никогда мы не бываем так искренни с собой, как наедине со смертью». А ощущение интимности и искренности применительно к сюжету, погребенному под вековым наслоением розовых соплей, дорогого стоит!!!
Хотя, в обоих случаях, Тителю, конечно, следовало учитывать вполне предсказуемую реакцию основной массы зрителей.

Ну и наконец то, в чем блоггеры как раз должны меня поддержать, но что меня наповал убило в одной официальной рецензии: мол, единственная неудача постановки – Жорж Жермон Евгения Поликанина, как обычно (!!!) играющего самого себя.

Сильно подозреваю, что автор той рецензии все-таки не знаком с Поликаниным лично, хотя, быть может, и этого недостаточно, чтобы узнать, что Поликанин представляет собой «сам по себе». Мои собственные впечатления от его спектаклей и от его творческого вечера разительно отличаются. Но, в любом случае, нет у него одинаковых ролей. Может быть, в чем-то пересекаются Марсель и Фигаро, но в «Фигаро», извините, право имеет – его на эту роль специально приглашали; а в «Богеме» Титель сам дал им добро на привлечение личного опыта (впрочем, имея ввиду скорее молодых исполнителей, «которые еще помнят, как в консерваторской общаге питались одним бутербродом в 3 дня»). Но его великолепный Онегин – этакая безмерная надутость, страдающая от своей надутости, но из принципа не желающая сдуваться. В конце концов, тот же самый Скарпиа, в котором, правда, не было традиционной омерзительности, но не было и «отрицательного обаяния», легализованного забыла кем, кто поставил «Тоску» для Каллас. Была лишь холодная жестокость, вызывающая не отвращение, но острое неприятие и настороженность.
С другой стороны, в его докторе Фальке тоже было что-то такое… знакомое. Может быть, многолетняя сольная карьера иногда все-таки дает о себе знать. А может быть, Титель злоупотребляет актерскими «Я в предлагаемых обстоятельствах».
Как бы там ни было, все это не случай Жоржа Жермона, который, может быть, и выигрышная баритональная партия (кстати, не было там никакого постоянного форте, последний раз, по крайней мере), но совсем не благодарная роль. Не просто так он вечно выходит картонным злодеем, вопреки всякой сюжетной логике. Любовь… эгм, как бы это сказать… ну та, которая буйство гормонов, довольно-таки безболезненно переносит мелодраматическое опошление; но с отцовской любовью дело обстоит сложнее. Здесь каждая лишняя краска грозит свести все к псевдо-истерическому пафосу, и, возможно, единственное, что может сделать актер для интерпретации такой роли – это попытаться опять же быть искренним, т.е. в некотором роде быть самим собой. Так что, может быть, роль старшего Жермона как раз убила бы та сложная мизансценировка, на которой эффектно выплывает пока не слишком уверенно бороздящий пучину собственно актерского мастерства Долгов. Или просто Титель Поликанину слишком доверяет… Надо будет как-нибудь переступить через себя и сходить послушать (ну, в данном случае, как раз скорее «посмотреть») кого-нибудь другого.

Так что если Титель и впрямь кому слишком доверяет, то своей публике… А она… эх!

Что-то совсем не соображаю, что пишу: завтра, может, выправлю: в любом случае, неужели кто-то до сюда дочитал (спрашиваю из чистого любопытства)?

@темы: Театр, Опера, Немирович & Станиславский

---

Воистину, когда ругают твой любимый театр - противно, а когда ругают заслуженно - еще противнее. Но когда ругают вроде бы и за дело, но тебе-то понравилось - вообще жесть!

Это я попыталась про "Травиату" почитать...

@настроение: Брррр!