Капелька грусти от Анри Мюрже

Нет, это абсолютно правильно: таланливый художник в конце концов должен получить признание, у бездарного нет оправдания за убитые в романтизрованной нищете годы. Я первая ехидничала бы, окажись это не так.
И все-таки, когда роман из богемной жизни заканчивается проистекающей из правительственных заказов, публикаций и свадеб привычкой к хорошему вину, - почему-то тоскливо: за легенду обидно, что ли....

Это так, впечатление: подробности воспоследуют...

---

"Mamma mia", let me go!!!

Пестрая смесь из предсказуемого, немыслимо сопливого сюжета, примитивных рифм, пошлых шуток и поющих мимо нот, не способных шагу ступить без хореографа, смертельно боящихся упасть с платформы актеров; под соусом из гремящей вдвое громче необходимого музыки и бесконечных очередей на входе, в гардероб и туалет. В общем, мой вам совет: если уж вас туда занесет, валите после первого действия: оно менее паршиво, чем второе.

---

"Как горько понимать, как сознавать ужасно..."

... что время чудес в очередной раз закончилось, и делать жизнь прекрасной снова надо своими силами...

@настроение: в прострации

---

Время собирать камни:

Тут опять про "Онегина", на этот раз Глайдеборн'94 (Ну да, я их коллекционирую!).

Фестивальные спектакли – вообще странное явление. Оперные фестивали – забавны вдвойне. Звезда оперы – вокалист, и материал оперы – музыка. Упоминая о спектаклях позапрошлого века, когда гастролирующая звезда играла с местной труппой, мы ухмыляемся, злорадно представляя себе, что это были за спектакли… А в опере так делают по сей день.
Ради самого что ни на есть глобального проекта никому не придет в голову тащить Гамлета из Шекспировского Королевского, Клавдия – из Комеди Франсез, а Офелию – из МХАТа. А итальянского тенора, немецкого баритона и американское сопрано – это всегда пожалуйста. Про то, что драму делает не актер – все давно поняли. А вот оперная режиссура – она как русские романтики: все уверены, что бывает, но никто не может сказать, кто это… А потому, какая разница, что как минимум 5 героев играют пять разных спектаклей: лишь бы пели…


Проблема текста, проблема языка и, самое скользкое, проблема литературной основы: в какой мере относится опера к произведению, положенному в ее основу? С одной стороны, конечно, «Где «Тоска», а где Викторьен Сарду?», с другой – а если это «Евгений Онегин»???

Живописно гонять актеров по сцене мог бы балетмейстер – суть режиссуры в концепции. И вот, когда концепции нет, мы имеем «все чему меня учили в произвольном порядке – натурализм и условность, серьезность и пародия, функциональность и символизм»: мастер-класс, монтаж аттракционов, но никак не решение спектакля.

«Онегин» - нечто самой собой разумеющееся, для меня так точно, и, полагаю, для подавляющего большинства русских людей – тоже. Но англичане-то не читали. Они ни черта не знают про контрапункт романтизма и реализма, про идеал русской женщины, про Белинского и Достоевского и про неудачный брак Чайковского: и, вроде бы, чего лучше, но, оказывается, без всего этого фиг поймешь, о чем вообще речь. Британский режиссер «русскую хандру» пронимает через «английский сплин», «онегинскую тоску» - через байронизм, а русскую традицию – через «локоны льняные» и «кудри черные до плеч». Британские вокалисты же вовсе сами себя не понимают: а вся энергия уходит в артикуляцию.

Последовательно открывающиеся-закрывающиеся занавесы – это, конечно, живописно, но зачем??? Ведь им не под силу даже победить неприемлемое для «Онегина» пространство сцены, приближающееся к размерам взлетного поля.
И ох подивились бы Станиславский и вслед за ним режиссеры «Картеля», что копна сена (зимой!!!) на сцене вовсе не для того, что Ленскому (который по команде «Теперь сходитесь!» ушел за сцену и не вернулся) надо куда-то падать, а просто потому что…
А что Ленскому 18 лет, тоже никто не знает. И, по ощущениям, женат он на вертихвостке Ольге не первый год и не десятый, и честно терпит все ее выходки, а тут слегка перебрал на именинах и сорвался с поводка… Кстати, неплохая мотивация для всей этой абсолютно нелогичной сцены: только не для тех, кто с детства худо-бедно-плохо знает, как там все было Ольги и Ленского на самом деле…

Онегин, правда, русским владеет в совершенстве: как гражданин «бывшей социалистической», наверняка закончил Консерваторию в Москве. Но все же романа не читал и он. Зато, на этот раз строго по Станиславскому, героя своего он нежно любит. И оттого вдвойне не контачит с вообще русской Татьяной, которая, опираясь на учебник литературы и Белинского, и вовсе странно чувствует себя среди всех тех, кто честно играет оперу под названием «Евгений Онегин» - а не «вообще-то «Татьяна Ларина», но перед Пушкиным как-то неудобно». Особенно несладко ей пришлось в конце, где, к окончательному краху традиционной версии, Татьяна совсем даже не захлопывает дверь у Онегина перед носом. В результате «Татьяна» в замешательстве самоустраняется, позволяя Онегину вытащить сцену на себе – что, к его чести, вытаскивает и весь спектакль: но последний раз такой замученный вид на поклонах видела в 2001 году, у Мефистофеля, который тоже тащил финал за себя, Маргариту, сошедшую с ума по сюжету, и Фауста, выпавшего в осадок без всяких логических причин. Зрелище жутковатое, но впечатляющее. За это я ему (Онегину, в смысле), готова простить даже его жуткую прическу))))

@темы: Опера, "ЕО"

---

К слову:

Раз уж этот проклятый праздник не хочет оставить меня в покое, купила себе по какому случаю шляпу, à la Гарри Поттер. И плевать, что с пауками и скелетами - зато фиолетовая. Раз уж мне придется где-то провести эту ночь, так хоть в шляпе: какое-никакое, а развлечение...

Слушаю "Иоланту" в записи 55г., и умиляюсь наивности советской культурной политики: нужно было перелопачивать весь текст арии короля Рене в попытке скрыть, что это молитва, чтобы в итоге всобачить слово "Господь" в строчку, где его изначально не было)))))

---

Звероящеры

Есть между нами преграды, и разрушать их не надо..."

"Есть между нами преграды, и разрушать их не надо..."


Завтра собакам можно гулять последний день... Ругательных слов не хватает!!!

@темы: картинки, Зверье мое

---

Воистину, если человек идиот...

"А на черта я их тащу, - думала я в 8 часов утра, выкладывая 2 толстых тома, от которых сумка не застегивалась, - ведь в библиотеке все равно санитарный день!". Нет чтобы подумать, а зачем я, в таком случае, в 8 утра иду в библиотеку?..

Еще 100 рублей на еще одну непонадобившуюся книжку, читать которую добровольно я не буду никогда в жизни...

---

"Последние дни..." художественного превода..

Хорошо хоть «новые романисты» бредят визуальными образами: Роб-Грийе со своими взаимообратными лошадьми Коринфа не так уж плох - пока не пускается в лирическое отступление по поводу того, почему он не стал делать лирическое отступление.
Хотя, если честно, мне было бы интереснее узнать, откуда все-таки на пути французского кавалериста взялся труп немецкого офицера с такой же фамилией и фотографией той же девушки в кармане, чем какой флакон духов стоял в доисторические времена в ванной у мамы автора…

---

Нет, все-таки три полноценных выноса мозгов в один день - это слишком...

Спать, спать, спать...

А потом переселяюсь в XIX век...

---

Impressions du jour, или Чем бы ни заниматься, лишь бы не заниматься...

Кино

Я, конечно, не люблю русское кино, но для некоторых приходится делать исключение: Барнет гениален, и «Аленка» - шедевр.
«Аленка» - советский фильм наоборот: о людях, уезжающих с целины, об отличнице, гоняющейся за двойками, о сентиментальной идеалистке, чья комично-истеричная упертость прочнее умудренной уверенности бывалой докторши, о знатном трактористе, проветривающем от тумана «культурности» мозги изнеженной номенклатурной барышни, о верблюдах, которые обгонят заплутавший грузовик, о юной комсомолке, чья жизнь оборвалась глупо и бессмысленно, но в этой жизни все же был смысл… Барнет в контексте мифа – но не в шаблоне. После «Аленки» хочется уехать на целину и приносить там пользу Родине. И все же целина в «Аленке» лишь для того, чтобы не смогла не состоятся, - потом, за кадром, через годы - большая светлая любовь рыбинской школьницы и казахского кадета…

И Гарин… Гарин – это нечто невероятное!..

Музыка

Моцарта записываю в число осознанно любимых композиторов. Откуда он брал такую всепоглощающе светлую музыку, способную победить моду, литературную основу, беспросветную нищету и безнадежную болезнь?
Моцарт, чего доброго, еще примирит меня с женским вокалом.
И снова не хватает теоретической подкованности – плох был этот баритон, хотя и не пойму, чем: казалось, он постоянно ЗАСТАВЛЯЛ свой голос звучать красиво… Может быть, именно здесь проходит граница между мастерством и талантом… Опять же, поймать бы того, кто додумался перечислить в программке все 30 партий его репертуара: все 30, быть может, не третьего, но первого зайца, и не за пятым, а за третьим кустом, но все же «зайца»… А подменять недостаток вокальных данных этакой «отыгранностью» - все-таки несколько жалко. Но хоть «Арию с шампанским» без шампанского пел – за это уважаю!
И еще демонстративный артистизм дирижера: уж и подпрыгивает, и подмигивает, и какие-то жесты «в сторону» руками изображает… Знает, зараза, что публика тащится: интересно только, какого при этом артистам оркестра (Роз?).
Хочу оперу «Директор театра»: влюбилась в увертюру. С ума сойти, сколько в ней подковерной борьбы, наносной помпезности, пропыленного плюша, неверного света, суеты, пересудов, обманов – этого самого театра…
Интересно, со времен Моцарта она хоть раз ставилась?

Литература

И все-таки есть некий смысл в американской системе, есть. Пусть не один, давайте проходить три или пять романов – но не двадцать пять и не тридцать: и это только по одной литературе!!!
Я не помню книгу, прочитанную две недели назад: она погребена под такими завалами, что без МЧС не отрыть.
Скажете, не надо быть оставлять на последние две недели – но что мне прикажете делать: жить без… (вот, я и так забыла, когда последний раз читала для собственного удовольствия), без музыки, без театра, без кино, снова и снова литературой ХХ века, которую я день ото дня, с каждой следующей постельной сценой (походя и грязно), серостью, болотом, безыдейностью и безыдеальщиной ненавижу все больше и больше???

Я их листаю, одного за другим: Роб-Грийе, Бютор, Саррот, Клод Симон, Дюррас: бублик – с дыркой вместо начинки; утрировка без утрируемого, форма без содержания…
Ходасевич, Поплавский, Кнорринг: содержание без формы…
Бунин, Шмелев, Газданов, Алданов: содержание без смысла.
Бога нет, черта нет, ничего нет: «и пыхтела, и сопела, - написать она сумела только Я, Я, Я, Я, Я»…

Ночь впереди длинная: как романы эмигрантов…

@музыка: Моцарт

@настроение: Ух, "что день грядущий нам готовит"...

@темы: Кино, Книги, Музыка, Учеба

---

Во-во-во!

Стихи самого Ходасевича никогда не любила. Но мысли о поэзии у него, как оказалось, самые правильные. И, судя по состоянию современного, с позволения сказать, стихоложения, даже не потерявшие актуальность:

О необходимости формы для поэзии

Поэзия требует установления особой, чисто литературной связи, достигаемой столь же специальными, литературными способами воздействия. Поэт должен уметь и хотеть ими пользоваться. Слово свое (и порой даже самое чувство и самую мысль) ему приходится подчинить законам и правилам поэтического ремесла, иначе пребудет оно дневником, исповедью, молитвой -- но не поэзией. Может быть, в этом заключен природный порок поэзии, ее первородный грех, мешающий ей подняться в области более высокие, нежели искусство, но это -- ее существенный признак, отвергнув который придется отвергнуть ее самое. Точно так же и литературной критике нечего делать с молитвой, если она даже скандирована и рифмована: молитва сама себя изымает из компетенции литературной критики.
Вера в документальную силу переживания обманчива. Переживание, даже самое поэтическое по внутреннему составу и с совершенною точностью закрепленное на бумаге, все еще не образует поэзии. Как литературное оружие оно бессильно и опасно, ибо надежда на него порождает губительное невнимание к эстетике и поэтике. Слишком легко уводит оно стихотворца гораздо далее от литературы, нежели сам он того хотел бы.
Поэтическая необработанность лирических исповедей и дневников могла бы представиться сознательным, хоть и плохо рассчитанным, литературным приемом; порой можно бы видеть в ней и принципиальное нарушение канона, если бы на практике все это не оказалось столь робко и непоследовательно. Поэтому вернее видеть здесь просто практическую и теоретическую неопытность начинающих стихотворцев и дилетантов, более доверяющих убедительности своего переживания, чем незыблемости поэтического канона, не ими выстраданного и плохо им ведомого. Дело тут не в преодолении канона, а в недостаточном с ним знакомстве.

О "женском" письме

Не без понятной робости я принужден заметить, что некоторые особенности женского характера (именно характера -- не души) чаще толкают на этот путь поэтесс, чем поэтов. Недаром и самое определение поэзии как молитвы принадлежит поэтессе. Именно женщины особенно расположены к непосредственным излияниям из области личных переживаний, значительность которых именно они особенно склонны измерять степенью напряженности и правдивости; именно женщинам свойственно более полагаться на личный опыт, нежели на доводы, созданные теорией. Отсюда -- почти неизбывный интимизм женского стихотворства, так же как его формальный дилетантизм, нередко подчеркиваемый умышленно, не без капризного оттенка. Не отрицаю, во всем этом есть нечто подкупающее, ибо всякая непосредственность подкупает; есть и своеобразное очарование. Но и то и другое -- порядка более человеческого, может быть -- даже слишком человеческого, нежели художественного. Как человеческий документ "женская поэзия" содержательнее и ценнее, чем как собственно поэзия.

О лейтмотиве скуки

Все восприятия мира одинаково поэтичны. Единственное непоэтическое по самой природе своей есть скука. Но это потому, что в действительности она есть не восприятие, а результат отсутствия восприятия, результат душевной невосприимчивости. Скука может быть предметом поэтического изображения (как все на свете), -- но не двигателем поэтического творчества.
Сказано: перемелется -- мука будет. Так и мир: перемелется в личности поэта -- будет поэзия. Но если ничего не перемелется, то ничего и не будет. Стихотворец, которого основное состояние есть скука, похож на жернов, трудящийся без зерна. Большинство молодых поэтов наших скучает.
"Вся тварь разумная скучает". Верно. Но это -- ее падение, следствие ее одержимости Мефистофелем, лицом глубоко непоэтическим. Вероятно, такие временные падения ведомы всякому поэту, как всякому человеку. Но что сказать о поэзии, которая вся состоит из падений в не-поэзию?
<...>
В конце концов скучающие поэты приходят к тому, что скучна становится их поэзия. То, что в оригинале остро, в подражании тупо. Бумажные стрелы не ранят.
<...>
Наконец, было бы хорошо, если бы вместо бесплодного скучания молодежь наша занялась изучением языка и стиля.

(В. Ходасевич "Женские стихи" и "Скучающие поэты": есть на либе)

@темы: Книги, Цитаты

---

Реквием на татами

Верди велик: даже жалею, что я не музыкальный критик, чтобы объяснить, почему и насколько.
Хор и оркестр "Новой оперы" куда лучше, чем все остальное, что есть в этом театре. Партия хора, пожалуй, берет за душу даже сильнее, чем партии солистов: хотя, какой там бас!!! Ооооо... Мне всегда казалось, что эстонская опера должна быть неподражаема: видимо, не зря.
Но ох уж эти японцы...
Не получается у нас с ними диалог культур, не получается (кстати, именно из-за этого я свое время поссорилась с, как сегодня выяснилось, оппонентом моего диплома). Даже у тех из нас, кто не только в душе, но и географически такой же скиф и азиат: не учил никто якутского балеруна танцевать на ханамичи шириной метр десять, да еще в маске. И не смотрится красный с золотом костюм на фоне синего занавеса и хора и оркестра, осведомленного, что их форма одежды - белый верх, темный низ (почему солистки вечно соревнуются, кто круче оденется, я, впрочем, тоже не постигаю). И я нежно люблю японский театр, но какое вообще отношение имеют ориенальные страшилки про демонов и богинь к католической заупокойной мессе? И флейту сякухачи я люблю почти так же сильно, как Верди, но не одновременно же! А под европейскую музыку традиционный японский танец вообще никак не подходит!!!
Вывод: не смотреть (от себя добавлю, еще и не нюхать: соседа, облившегося розовым маслом), но слушать - с закрытыми глазами. Впрочем, кто не успел, тот опоздал.

А воздух театра Станиславского и Немировича прямо-таки губителен для голосовых связок чуждых ему теноров. Я еще понимаю, когда Агади в срочном порядке вводился в «Риголетто»: партию герцога, наверно, и впрямь знает каждый уважающий себя тенор… Но в то, что Балашов совершенно случайно знал Реквием Верди, верится с трудом. Впрочем, в то, что партию он выучил за ночь, глядя на него как раз верится)))

@настроение: Viva, Verdi! (без точек, заметьте)

@темы: ...и прочая нечисть, Музыка

---

Mon "monstre sacré"

Как-то в застольной беседе один хороший знакомый рассказал Россини о том, что некий коллекционер собрал коллекцию орудий пыток всех времен и народов.
- А было ли в этой коллекции фортепиано? - поинтересовался Россини.
- Конечно, нет, - с удивлением отозвался собеседник.
- Значит, в детстве его не учили музыке... - вздохнул знаменитый композитор.

Подписываюсь!..

@темы: Цитаты

---

Ладно, давайте забудет о пятом курсе и грудных клетках, сломанных при безграмотном массаже сердца, и признаем острую необходимость изучения ОБЖ. Но все же я не понимаю прикола изучать приемы оказания первой медицинской помощи в теории...

Про ожог щелочью, который рекомендуется полить водой, я вообще молчу...

---

"Оперетта - как котлета..."

«История развивается по спирали
и повторяется дважды:
один раз как трагедия,
другой – как фарс»

"Фиалка Монмартра"

В оперетте была два раза: включая сегодняшний. Ибо в первый раз, по молодости и неопытности, заперлась на первый в сезоне спектакль «Принцессы цирка», нарвалась там на Герарда Васильева и… в общем, в итоге «ложки нашлись, а осадок остался».
От осадка избавил финал конкурса имени все того же себя-любимого Герарда Васильева, убедивший меня, что наша страна таки по-прежнему изобилует сильными артистами синтетического жанра.
Как выяснилось, в данном случае правильным было первое впечатление: блеск на синтетический театр наводят отдельные личности. В сегодняшнем спектакле личность, которая с васильевского конкурса заманила-таки меня в оперетту уверенным вокалом на фоне грамотных фуэте, шпагатов и прочих закладываний ног за уши, - в сегодняшнем спектакле эта личность исполняла вставную пародийную роль композитора, сочиняющего бесконечные опусы про то, на что похожа оперетта – всегда бессмысленные и потому гарантированно смешные. В остальном…
Что ж, по крайней мере, теперь я знаю, что было бы дальше в опере «Богема»… Это и впрямь легко себе представить: Рудольф, вдруг полюбивший и быстро забывший умершую Мими, Марсель, не смогший удержать Мюзету, которую не мог содержать… И Шонар, у которого, похоже, и впрямь у единственного соображалка работает… Несовпадение имен не убедит в обратном: ибо поэт не Рудольф - но Анри Мюрже (роман которого как раз и лег в основу…). Художник Делакруа, правда, почему-то Рауль… так что, возможно, это позднейшие шуточки театра, но, с другой стороны, кто сейчас вспомнит фамилию автора «Сцен из жизни богемы»?
Впрочем, как сиквел или пародия на «Богему» сюжет бы как раз отыграл. И внешне постановка (добротная, как по учебнику: помпезные костюмы и декорации, эффектные вставные номера, честно не "открыточный" Монмартр…), как раз упирает на эту двойную и тройную театральность: только театр может объединить музыканта, поэта и художника, и только в театре они могут существовать – только театру они и нужны, и только театр мог их создать. Но, парадокс, при очевидных парафразах сюжета, при настойчивом употреблении «богемы» в качестве главного ругательного слова, при своего рода провозглашении отдельного параллельного мира оперетты – где не мог не всплыть Оффенбах и не появиться мистер Икс – при всем при этом спектакль играется так, будто не было никакой «Богемы», а в тридцать третий раз повторенная сентиментальная история героев возвышенна и серьезна…
Настолько серьезно, что к середине второго акта я даже начала проникаться: но тут они начали выпрашивать аплодисменты: а еще академический театр!

И вообще, запомни простое правило: не умеешь танцевать – не ходи работать в театр Оперетты…

@музыка: "Снова туда, где море огней...": с чего бы это?

@настроение: пресно

---

Again, again, again, again...

Авангардный театр стремится к упразднению жизнеподобия,
и актер для него – как бельмо на глазу:
можно его странно одеть, но все равно – у него руки есть и ноги есть;
а если раздеть – пупок останется. Г.В. М***.

"Сказка о царе Салтане..."

Мой любимый театр надо мной изощренно глумится, скрупулезно контролируя, на самом ли деле я бросила вредную привычку ходить на актера, а не на спектакль…
Так вот обломитесь: мне все равно понравилось!!!
По Степановичу я, конечно, основательно соскучилась, особенно в свете того, каким шикарным был его царь Салтан. Но тителевские спектакли, слава великим богам, не на одном актере держатся.
Более того, я наконец-то в полной мере оценила как вокалиста Улыбина, которого до сих пор наблюдала лишь в проходных ролях, ибо в крупных… не могу даже сказать, что Степанович его затмевал (хотя, все же, есть момент), - просто большинство ролей они делят, и мой выбор всегда был однозначен…
В общем, мораль сей басни такова: про первый спектакль в сезоне они всегда врут: так и запишем…

У Устинова, кажется, мания оживлять картины: кажется, тоже идущая от Мейерхольда (впрочем, есть ли в ненатуралистическом театре что-то, что идет не от Мейерхольда?). Вторая его страсть – игрушки, куклы. Он единственный художник, который умудряется хотя бы мимансу проталкивать ГРИМ (а не макияж). Ибо с гримом, судя по душераздирающим историям в мемуарах Лемешева, у театра нелады еще со времен Станиславского; по крайней мере, с уверенность могу сказать, что, из поставленного на моей памяти, единственный спектакль, где гримерам было, под чем расписаться («Золотой петушок»), сошел за несколько месяцев.
Вообще, наверно я передергиваю, ибо все эти макияжи и парики – скорее прерогатива художника по костюмам… Но, с другой стороны, вряд ли они не были заранее вписаны в общую концепцию художественного оформления…
Как бы там ни было, если в «Богеме» солисты встраивались в ожившую импрессионистическую картину, материалом для которой в массовых сценах служил в т.ч. и миманс, то в «Сказке о царе Салтане…» художники развернулись на полную катушку… Декораций на сцене нет вообще: их заменила массовка!
Чудный град на острове Буяне, напоминающий Москву в исполнении Шагала, морские твари, коршун, деверья, мотыльки, шмель, белка и орешки – все это живет, дышит и поет, создавая иррационально-прекрасный сказочный мир, где подумаешь «лебедь молвит русским языком» – матрешки повествуют о дальних странствиях, а с дубом можно за руку поздороваться!!!
Плюс – псевдоэтнографизм без квасного патриотизма, мягкие пастельные тона вместо гжельно-хохломской лубочности…
И эти волшебные задники, которые, клянусь, я не видела, когда менялись: готова поверить, что разные рисунки на них проступают в зависимости от освещения.

И замечательно вписался во все это новоприобретенный Гвидон-Векуа, напоминающий актера жанра травести (правда, поднять на руки Герзмаву ему слабо).
Кстати, Герзмаву, похоже, пора оттуда убирать: колоратурное сопрано на дороге не валяется, но в ее исполнении Царевны-Лебедь начинает проступать сознание того, что детский спектакль – не ее уровень.
Хотя как раз ничего такого приторно-«детского» там нет. Но, с другой стороны (лучшая похвала детскому спектаклю), случай редкий, если не уникальный: дети молчали!!!

@темы: Опера, Немирович & Станиславский

---

***

Нет, я не постигаю, почему художественный перевод нельзя изучать на примере нормальных текстов, - а не повествующих о неком Прокопе, который проникался сложностью организации человеческой речи, сидя с книжкой в сортире??? Причем даже не сидя, а «восседая»!

И, спасибо назойливым рассуждениям Набокова о лексической точности, я впервые осознала, что самый простой способ перевести «se trouver» – «находиться»…

---

Спасайтесь кто может! цитаты из комментариев Набокова к «Евгению Онегину»:.

С моими комментариями.

Ибо чем бы ни заниматься, лишь бы не заниматься бреднями нервной женщины Сильви Жермен: особенно под экзотическим соусом корпения прошлой ночью, почти как Герман, «с десяти и до десяти утра» над долбанной презентацией в Power Point’е, Паблишере и Вебе – чтобы выяснить в итоге, что эта тварь дрожащая явиться не изволила!!! Ну да ладно…

В свое оправдание могу сказать только, что их (моих комментариев) немного. В основном там пассажи, приглянувшиеся мне без какой-либо логической причины.

«Брусника (у Линнея Vaccinium vitus-idaea), встречается на севере Англии, где носит название «красная черника», в Швеции называется lingon, в Германии - … <последующее рассуждение о том, где еще как называется брусника, как она выглядит, чем отличается от других ягод и что из нее моно приготовить, занимает примерно полторы страницы>Надеюсь, будущие переводчики русских классиков проникнутся чувством благодарности ко мне за всю эту информацию».
Подобный obsession по поводу ботаники – одна из характерных черт набоковского комментария. Его скрупулезность умиляет, но признаться честно, я «еще беды не вижу» в том, что американский переводчик подсознательно высадит в саду у Зарецкого ту акацию, которую наблюдает из своего калифорнийского окна, а не наш, строго говоря, ракитник. А уж если речь о бруснике, которую американец в глаза не видел, никакой Линней и вовсе не поможет!

«<Ленский! Ларина проста
Но вполне недурна для своих лет;
Вот только ее наливка, как скверный ром,
ударила мне в голову. Ничего не соображаю> (подстрочник «перевода» на немецкий):
Редкий случай, когда переводчик не просто выдумывает наливку, но она еще и ударяет ему в голову, что якобы происходит и с говорящим».

«Пять книг мисс Радклиф имелись в библиотеке Пушкина, но по-английски их не читал ни он сам, ни отроковица, ни Онегин».

«Он желает перераспределения богатств. Увы, я не отроковица, и тут Сбогар перестает тревожить мой сон».

«Почему вид коров, стоящих вокруг пастушьей палки с крюком, должен доставлять всем наслаждение – тайна, разрешимая только в понятиях литературной моды и условностей».

«Я вижу, что у одного из английских переводчиков – Сполдинга – Ленский сам правит тройкой, как английский аристократ – двухколесным экипажем или фаэтоном; но мы – в провинциальной России, а там между дворянином и тройкой лошадей находится кучер».

«12 января 1821 г. (оставим хронологию на совести Набокова), когда Ленский на северо-западе России шел на свой последний бал, Байрон в Равенне (Италия) записал в дневнике: «Встретил несколько масок на Корсо – они поют, пляшут и веселятся, ибо завтра могут умереть»;
На следующий вечер, когда Ленский сочинял свою последнюю элегию, Байрон записал: «Еще один день миновал… но что лучше, жизнь или смерть, ведомо лишь богам», как сказал Сократ своим судьям…».
А 14 января, в день, когда состоялась дуэль между Ленским и Онегиным, Байрон сделал краткую запись: «Ездил верхом – стрелял из пистолета – и притом удачно».
Это, по-видимому, останется классическим примером того, как жизнь подыгрывает искусству». Впечатляет. Единственное, это примечание к строфе XLV главы 5 (там где «кокетка, ветреный ребенок» и «не в силах Ленский снесть удара»): при чем тут Байрон – ума не приложу! Кстати, коня Ленский тоже в этой строфе требует: воистину, самое бесполезное примечание во всей книге.

«Надо заметить, ручеек Ленского прокладывает путь во владения Онегина. И «Idol mio» Онегина, последний изданный им звук, который мы слышим, в чем-то родственен «идеалу» Ленского – последнему слову, которое он пишет в нашем присутствии. Налицо тайный сговор слов, подающих друг другу сигналы по всему роману из одной части в другую». Это тоже характерная черта Набокова: бросать многообещающие идеи, потому что однажды решил, что в этом романе все нелюди, а потому рассматривать их образы бесполезно. Смыкается, кстати, с еще одной хорошей идеей, которая зачастую ускользает, может быть потому, что она невполне отрефлектирована в самом тексте. Полная закольцовка: не только Татьяна понимает Онегина через его книги, но и Онегин, который, если помните, от несчастной любви лечился книжной пылью (ух, плохая идея!), через книги сближается с Татьяной и, видимо, с Ленским: у Татьяны он учится любить в живом человеке идеал, у Ленского – быть счастливым любовью: «пред Вами в муках замирать, бледнеть и гаснуть – вот блаженство», однако. Если посмотреть, что именно читал Онегин, там найдется и Руссо, и мадам де Сталь, и немецкие философы; если посмотреть набоковские комментарии к «Письму Онегина», оно будет исполнено тех самых реверансов в сторону описания влюбленности Татьяны… Кстати, именно это, похоже, и вычитал Чайковский, у которого во вступлении к последней картине почти победно звучит тема Ленского, всю оперу отзывавшаяся в теме Татьяны, ставшей теперь и темой Онегина… Хм… Вот интересно, Чайковский в итоге верил, что Онегин любит?..

«Шишков – лидер группы писателей-архаистов, государственный деятель, президент Российской академии и кузен моей прабабушки».

«Глубокомысленный комментатор мог бы тут заметить, что впавший в прострацию англичанин наложит на себя руки, тогда как ипохондрик-русский прикончит приятеля: так сказать, совершив самоубийство посредством ближнего».

«В переводе Дейч происходит нечто вроде риторического харакири, и нас вопрошают: не звон ли стремян он слышит? Нет, он слышит не стремена. Он слышит звон шпор!».

PS. «В недалеком прошлом советские идеалисты весьма идеализировали идеологию Онегина». Переводчика на мыло!!!

@темы: "ЕО", Книги, Цитаты

---

А поделитесь кто-нибудь фотками на школьную тематику: клятвенно обещаю использовать в некоммерческих целях и даже проставить копирайты!))))
А то у меня их почему-то почти нет, а отсутствие картинок в буклете, боюсь, не попадет под обычную в адрес преподавателей информатики отмазку "Я вам умение работать с программой сдаю, или умение говорить что-то умное?"
Особенно сильно нужна фотка, в композицию которой каким-то образом входит встречающийся в кабинетах английского плакат "Only english is spoken here". Но это из области фантастики...

---

Кто про что, а вшивый про баню: опять "Евгений Онегин"

На фиг: ничего больше не буду сегодня делать: буду потом совершенствовать свои навыки в хитром искусстве «итоговая работа за 1 вечер». Даже тест на словообразование сочинять не буду: накрайняк Конан Дойл всегда под рукой. Буду досматривать новоприобретенный диск и надоедать вам своими впечатлениями на навязшую у всех моих знакомых в зубах тему.

Набоков

Как мало человеку надо для счастья: всего лишь «Евгений Онегин» с Лейферкусом в главной роли…
Кажется, «Онегин» снова уверенно завоевывает мою жизнь.
В рамках «феномена двуязычия в творчестве писателей русского зарубежья» (кажется так) перечитала комментарии Набокова к «Евгению Онегину». Не без некоторого удовольствия: впрочем, порожденного скорее редкой возможностью посмотреть на роман сквозь другую призму.
В общем, очень правильная постановка проблемы: филологам пора обращать больше внимания на текст, а не на те теоретические выкладки, которые они раз и навсегда заучили еще в студенческие годы – нашим так точно: у них на лицах прямо-таки комический ужас, когда они слышат от студента нечто, что не написано… ладно бы нигде, а то только в самой авторитетной книжке…
Если бы Набоков, так хорошо все понимая про сложившиеся стереотипы, еще сам отказался от авторитаризма в суждениях…
Нет, для эмигрантов это объяснимо, но это ведь не только у эмигрантов: я категорически не понимаю стремления русских людей «ругать ругательски родину мать нашу». По Набокову судя, кроме Пушкина, других великих людей в России и не было. Пушкин, впрочем, тоже списывал направо и налево у Томпсона и Байрона (которого, по выкладкам Набокова же, не читал). Не понимаю я этой одержимости интертекстуальностью: когда человек варится в определенном культурном пространстве, естественно, он воспринимает его язык. Ведь мы, говоря «Счастливые часов не наблюдают», уже давно не цитируем Грибоедова; или, еще проще, говоря «Ну, ты попал» - «Фабрику звезд»))).
Но Пушкин хоть удостоился чести быть переведенным профессором Набоковым. А, что касается остальных, то Карамзин бездарен, Баратынский поверхностен, Жуковский - посредственность, Батюшков и Языков - вообще убожество; Достоевский – пошляк (sic!!!), Репин – неуч, а Чайковский, что называется «и не говорите мне об этом… эгм… человеке!».

Чайковский

Не представляю, как можно не любить Чайковского: он так восхитительно понятен!
На самом деле, вообще не представляю, как можно активно не любить академическую музыку: гармония алгеброй проверяется… Но если людей, которые не любят Вагнера, я еще встречала, то не любящих Чайковского представить сложно.
Впрочем, в данном контексте Набокова я отчасти как раз понимаю. При всей моей страстной к нему любви, не могу отрицать, что Чайковский и впрямь подосрал восприятию «Евгения Онегина» сильнее, чем все полтора века предвзятой критики вместе взятые.
Ведь, если посмотреть трезвым взглядом на то, что он делает с «Пиковой Дамой» - это за голову впору хвататься. Но про «Пиковую Даму» все хотя бы понимают, что она «не про то». А «Онегин», на первый взгляд, фабульно выдержан идеально. Чуть-чуть тут, чуть-чуть там – просто ради сценичности… и в итоге мы имеем безобразную сцену на именинах вместо благопристойного «картеля», и дуэт в 7 картине – вместо монологического ответа на письмо. Казалось бы, а что делать: письма в спектакле не прокатят.
Но на практике, одно дело - сорвавшееся на автомате «Всегда готов», которое вылетело – не поймаешь, ведь «дико светская вражда боится ложного стыда»; а «к услугам вашим я» уже ПОСЛЕ исполненного горького разочарования в самом дорогом монолога Ленского («В вашем доме…») и ПОСЛЕ «Я слишком пошутил небрежно» - это совсем другое.
И отповедь Онегина, из которой вырезан именно тот фрагмент, в котором присутствует попытка оценить ситуацию относительно Татьяны («Что может быть на свете хуже/ семьи, где бедная жена…»), оставляя лишь эгоистическую рисовку недоделанного Чайльд-Гарольда, увенчанную в высшей степени двусмысленным «Я Вас люблю - любовью брата, и может быть… может быть… еще, еще нежней!..» - это тоже совсем другое.
А «Ты для меня должна покинуть постылый дом и шумный свет» - это совсем, совсем другое! «Должна»!!!
Так и быть, я воздержусь от сравнительного анализа текстов. Кому интересно – попробуйте послушать последнюю картину; а потом – перечитать письмо Онегина: думаю, впечатлитесь… Он же от нее ничего не хочет: ни-че-го!
С Татьяной, впрочем, тоже ситуация забавная. Во-первых, в опере я никогда не могу отделаться от ощущения, что она пишет Онегину в ту же ночь (впрочем, в опере они хотя бы поговорили перед этим; да и проблема с романным идеалом не то чтобы снимается, но несколько стирается, что ли). А во-вторых, в опере реплика «Я другому отдана и буду век ему верна», плавно переезжает в середину разговора, уступая, правда, место финальной точки еще более патетическому «Навек прощай!»; но все же как-то это подспудно работает на (в т.ч. набоковскую, кстати) идею, что Онегину не помешало бы зайти еще раз, ведь не так уж окончателен ее отказ.
Впрочем, это Чайковский как раз вряд ли имел ввиду…
О, как раз диск закончился: придется вам еще и про это почитать)))).

Академический... имени Кирова

Вокал – великолепен (хотя и, как раз у Лейферкуса, с оттенком «Ух как я пою, аж сам себе нравлюсь!»)! Но, мать моя женщина, я и забыла, что советская оперная режиссура – это НАСТОЛЬКО плохо…
Постановка явно делала ставку на шикарные декорации, но, во-первых, у художника гипертрофированная идея 4-ой стены: растительный орнамент на первой падуге – даже когда дело происходит в помещении - создает ощущение, что ты подглядываешь за происходящим в окно. А во-вторых, без надлежащей режиссуры тела актеров – ровно по Таирову – пришли в противоречие с плоскостным изображением на заднике.
Парадокс: не то, чтобы режиссуры там вовсе не было: даже напротив, хрестоматийный фильм, как мне кажется, сделан во многом на базе этой постановки. Мизансценически спектакль выстроен, имеет место быть даже весьма остроумная параллель в решении двух сцен объяснения…
Но такое впечатление, что единственное, что позволили сделать режиссеру актеры – живописно разогнать их по сцене. После чего велели уйти и не мешать работать. А потом сообразили, что так они стоять не могут, потом что дирижера не видно.
Играть умеет только Татьяна. Ленский НЕ умеет настолько, что его хочется попросить просто стоять и петь: потому как в его исполнении даже самое минимальное движение выглядит вычурно и фальшиво. Единственное, сама дуэль у него неплохо получилась: видимо, объяснили все-таки, куда идти и в каком порядке))). Кстати, еще одна удачная находка: Онегин стреляет не только почти не целясь, но и вообще не глядя на Ленского: убедительная попытка как-то сгладить вдруг возникшую в поведении Онегина вопиющую нелогичность (вот Набоков тоже об этом пишет, а когда я в школе это сказала, на меня странно посмотрели и сделали вид, что не слышали)
От Онегина впечатление двойственное. Если верить «Историям в деталях», у режиссеров Ковент-гардена с ним проблем не возникает. Но здесь они с постановщиком явно не нашли общий язык: может, и не искали. По крайней мере, очевидно, что Лейферкусу хотелось сыграть что-то такое мрачно-возвышенное, а на режиссера в основном тоже «находило» (необъяснимое восхищение персонажем), но иногда и «доходило» (что Онегин – сволочь). В итоге ощущение, что у Онегина – раздвоение личности))).
Уф! Ну что, я вас совсем замучила?

А вообще-то я затевала этот пост, чтобы повесить прикольных цитат из Набокова. Ладно, может, завтра: если до тех пор меня за такие дела не побьют)))))

@темы: Опера, "ЕО", Книги